Купив австрийский банк Volksbank International (VBI), российский Сбербанк начал свою экспансию в Европу. В интервью корреспонденту Die Presse глава Сбербанка Герман ГРЕФ рассказывает о Европе и своем отношении к долгам.
— Прежде чем мы перейдем к экономике, давайте коротко о политике: один из основных сценариев президентских выборов 2012 года выглядит таким образом, что Владимир Путин снова становится президентом, и поэтому ему понадобится человек с либеральной репутацией в качестве премьер-министра. Вы — один из кандидатов.
— Думаю, для этого нет никаких оснований: и если рассматривать положение в стране, и если принять во внимание мои собственные планы. Передо мной стоит гигантская задача по реформированию крупнейшего банка России, который я не смог бы оставить в трудной ситуации, даже если бы встал вопрос о посте премьер-министра. Кроме того, как я полагаю, у нового президента будет достаточно достойных кандидатур.
— Неясность по вопросу, кто будет руководить страной после выборов 2012 года, тормозит инвестиционную активность предпринимателей. В какой мере это ощущает на себе и Сбербанк?
— Самые большие шансы быть избранным в 2012 году на пост президента имеют или нынешний президент, или нынешний премьер-министр. Конечно, ощущение некой политической паузы есть, но на нас, на Сбербанке, это не сказывается.
— Входящая в состав БРИК Россия разочаровывает скромными показателями экономического роста на уровне 4%. Может, уже началась стагнация?
— Согласен, что рост этот для России мал. Но в квартальном и месячном разрезе он имеет место. Однако объем инвестиций невелик, отток капитала большой, да и внутренний спрос не способствует высоким темпам роста. Нужны серьезные реформы для того, чтобы сделать инвестиционный климат более привлекательным.
— Европа занята сокращением своих громадных долгов. Россия же собирается за три года поднять свою задолженность с 11 до 17% от ВВП. Не является ли это проявлением беспечности?
— Нет. Уровень госдолга в 20—25% не только неопасен, но даже полезен. Решающим является то, на что потрачены деньги. Опасны долги, взятые на покрытие социальных расходов и текущее потребление. Долги под инвестиционные или же инфраструктурные проекты сомнений не вызывают. Это обеспечивает экономический рост, за счет которого в последующие годы долговая нагрузка будет снижена.
— Уже давно в Евросоюзе ведутся дискуссии по поводу необходимости единой экономической и финансовой политики…
— У вас нет альтернативы. Вы подписали Маастрихтские соглашения и успокоились в уверенности, что из года в год они будут выполняться автоматически. Однако человеческая психология такова, что все говорят себе: не выполним в этом году — ничего страшного, выполним в будущем году. Проходит еще год, ситуация повторяется, а через пять лет что-то изменить становится уже поздно — точка невозврата пройдена. Даже если эту проблему совместными усилиями и удастся решить, во что мне плохо верится, то необходим постоянный контроль и принятие соответствующих мер, если ситуация начнет уходить в сторону от заданного направления.
— Многие российские компании планируют экспансию бизнеса в Китай. Намерен обустроиться в Поднебесной «Газпром», РУСАЛ вышел там на биржу. Почему Сбербанк идет в Европу?
— Ну, мы — не «Газпром», мы предлагаем услуги индивидуального характера. Мы сами европейцы, и европейцы нам гораздо ближе. Мы знаем, как здесь работают.
— Большие планы экспансии российского банка, принадлежащего государству, вызывают настороженность…
— Мне не нравится слово «экспансия». На рынок мы выходим мягко и постепенно. Взгляните на то, какие банки мы покупали! Для того чтобы довести их до нормального технологического состояния, требуется скрупулезная работа и много времени. До того момента, как мы будем иметь здесь значительную долю рынка, пройдут годы.
— Несмотря на наличие противоположных утверждений, похоже, что сделка с ?VAG не была для вас трудной. VBI становился все дешевле, да и конкурентов у вас не было.
— Затягивания переговоров с целью понижения цены не было. Конечно, мы ее долго обсуждали, но главным было проведение полного due diligence всех банков. Девять месяцев на покупку — вполне адекватный срок. Так совпало, что рынок за это время пошел вниз. Полагаю, что для обеих сторон цена оказалась оптимальной.
— В сделку не была включена румынская «дочка». Ввиду возражений Центробанка Румынии из-за того, что покупателем является российский государственный банк?
— Нет. Мы ознакомились с рисками в портфеле банка. Румынский VBI-Bank сравнительно большой, и на такой объем рисков мы идти не захотели. Это главная причина.
— Является ли VBI плацдармом для дальнейшей экспансии или только полигоном для изучения европейского рынка?
— Сначала нам надо интегрировать его в структуру Сбербанка. Затем он послужит для инвестиций и покупок в соответствующих странах. На основе VBI мы должны создать штаб-квартиру для всех наших активов в Европе.
— Она останется в Вене?
— В среднесрочной перспективе, да.
Беседовал Эдуард ШТАЙНЕР, перевод Александра ПОЛОЦКОГО
Купив австрийский банк Volksbank International (VBI), российский Сбербанк начал свою экспансию в Европу. В интервью корреспонденту Die Presse глава Сбербанка Герман ГРЕФ рассказывает о Европе и своем отношении к долгам. — Прежде чем мы перейдем к экономике, давайте коротко о политике: один из основных сценариев президентских выборов 2012 года выглядит таким образом, что Владимир Путин снова становится президентом, и поэтому ему понадобится человек с либеральной репутацией в качестве премьер-министра. Вы — один из кандидатов. — Думаю, для этого нет никаких оснований: и если рассматривать положение в стране, и если принять во внимание мои собственные планы. Передо мной стоит гигантская задача по реформированию крупнейшего банка России, который я не смог бы оставить в трудной ситуации, даже если бы встал вопрос о посте премьер-министра. Кроме того, как я полагаю, у нового президента будет достаточно достойных кандидатур. — Неясность по вопросу, кто будет руководить страной после выборов 2012 года, тормозит инвестиционную активность предпринимателей. В какой мере это ощущает на себе и Сбербанк? — Самые большие шансы быть избранным в 2012 году на пост президента имеют или нынешний президент, или нынешний премьер-министр. Конечно, ощущение некой политической паузы есть, но на нас, на Сбербанке, это не сказывается. — Входящая в состав БРИК Россия разочаровывает скромными показателями экономического роста на уровне 4%. Может, уже началась стагнация? — Согласен, что рост этот для России мал. Но в квартальном и месячном разрезе он имеет место. Однако объем инвестиций невелик, отток капитала большой, да и внутренний спрос не способствует высоким темпам роста. Нужны серьезные реформы для того, чтобы сделать инвестиционный климат более привлекательным. — Европа занята сокращением своих громадных долгов. Россия же собирается за три года поднять свою задолженность с 11 до 17% от ВВП. Не является ли это проявлением беспечности? — Нет. Уровень госдолга в 20—25% не только неопасен, но даже полезен. Решающим является то, на что потрачены деньги. Опасны долги, взятые на покрытие социальных расходов и текущее потребление. Долги под инвестиционные или же инфраструктурные проекты сомнений не вызывают. Это обеспечивает экономический рост, за счет которого в последующие годы долговая нагрузка будет снижена. — Уже давно в Евросоюзе ведутся дискуссии по поводу необходимости единой экономической и финансовой политики… — У вас нет альтернативы. Вы подписали Маастрихтские соглашения и успокоились в уверенности, что из года в год они будут выполняться автоматически. Однако человеческая психология такова, что все говорят себе: не выполним в этом году — ничего страшного, выполним в будущем году. Проходит еще год, ситуация повторяется, а через пять лет что-то изменить становится уже поздно — точка невозврата пройдена. Даже если эту проблему совместными усилиями и удастся решить, во что мне плохо верится, то необходим постоянный контроль и принятие соответствующих мер, если ситуация начнет уходить в сторону от заданного направления. — Многие российские компании планируют экспансию бизнеса в Китай. Намерен обустроиться в Поднебесной «Газпром», РУСАЛ вышел там на биржу. Почему Сбербанк идет в Европу? — Ну, мы — не «Газпром», мы предлагаем услуги индивидуального характера. Мы сами европейцы, и европейцы нам гораздо ближе. Мы знаем, как здесь работают. — Большие планы экспансии российского банка, принадлежащего государству, вызывают настороженность… — Мне не нравится слово «экспансия». На рынок мы выходим мягко и постепенно. Взгляните на то, какие банки мы покупали! Для того чтобы довести их до нормального технологического состояния, требуется скрупулезная работа и много времени. До того момента, как мы будем иметь здесь значительную долю рынка, пройдут годы. — Несмотря на наличие противоположных утверждений, похоже, что сделка с ?VAG не была для вас трудной. VBI становился все дешевле, да и конкурентов у вас не было. — Затягивания переговоров с целью понижения цены не было. Конечно, мы ее долго обсуждали, но главным было проведение полного due diligence всех банков. Девять месяцев на покупку — вполне адекватный срок. Так совпало, что рынок за это время пошел вниз. Полагаю, что для обеих сторон цена оказалась оптимальной. — В сделку не была включена румынская «дочка». Ввиду возражений Центробанка Румынии из-за того, что покупателем является российский государственный банк? — Нет. Мы ознакомились с рисками в портфеле банка. Румынский VBI-Bank сравнительно большой, и на такой объем рисков мы идти не захотели. Это главная причина. — Является ли VBI плацдармом для дальнейшей экспансии или только полигоном для изучения европейского рынка? — Сначала нам надо интегрировать его в структуру Сбербанка. Затем он послужит для инвестиций и покупок в соответствующих странах. На основе VBI мы должны создать штаб-квартиру для всех наших активов в Европе. — Она останется в Вене? — В среднесрочной перспективе, да. Беседовал Эдуард ШТАЙНЕР, перевод Александра ПОЛОЦКОГО
