Постепенное ужесточение регулирования деятельности банков в России наряду с ухудшением экономической ситуации в стране привело к тому, что кредитные организации начали борьбу за выживание и за хороших заемщиков. И не факт, что у этой борьбы будет хеппи-энд. Банкир, директор и владелец компании LiveInternet Герман КЛИМЕНКО считает, что банковская система — это тонущий кораблик: были пробиты дыры, потом сбросили балласт, банк всплыл, а дыры остались.
В интервью порталу Банки.ру он также рассказал о том, какой банковский продукт действительно нужен потребителям, в чем суть онлайн-скоринга и что с его помощью можно узнать о заемщике.
— Каковы на ваш взгляд основные тенденции развития банковской системы в России?
— Сейчас наличные деньги никому не нужны. Будущее за безналичными платежами, у потребителей востребованы банковские карты, это удобно, даже несмотря на то, что у некоторых банков эффективная ставка по кредитным картам может достигать 70% годовых. По сути пластик стал единственной товарной позицией в банковском ассортименте.
Банковский сектор отстает в своем развитии от реалий жизни. Вот, например, электронным магазинам не страшно глядеть в будущее, у них не видно конца развития. А банковская система в силу своей отсталости может лишиться большей части кредитных организаций.
Проблема в том, что средние банки с активами примерно в 5 миллиардов рублей не знают, что делать в текущей рыночной ситуации. Такой банк даже продаться не может, потому что нужно же как-то гарантировать свои активы. Но у такого банка нет частных кредитов, зато у него выданы ссуды ООО «Хомячки», «Лютики», «Цветочки»… Возможно, это хорошие компании, но кто же их купит? Иными словами, средний банк сейчас находится просто в плачевном состоянии.
Но самое интересное происходит дальше. Есть тысяча банков, а продукт, который действительно нужен, только один — банковская карта. Сейчас большинство банков предлагают карточки, в банковском секторе — очень высокая концентрация. Поэтому очень быстро на рынке может остаться всего около ста банков.
— То есть несмотря на попытки банков перенять модель бизнеса интернет-магазинов, у них это плохо получается и вряд ли получится в будущем?
— Банки до сих пор бьются за стойки продаж в торговых центрах, рынок еще не развит. Кроме того, Банк России достаточно четко регулирует банковский сектор. В этом плане мне очень нравится ЦБ: я уже 20 лет в банковском бизнесе, и все это время регулятор потихонечку закручивает гайки. Все пришло к тому, что владельцы средних банков понимают: у них нет шансов, кроме как объединяться. Но они даже объединиться не могут, потому что адекватно оценить качество активов невозможно. И я не знаю, что должен сделать ЦБ, чтобы что-то изменилось.
Другая беда заключается в том, что у многих банков до сих пор остались дыры в балансах еще с 2008 года. Есть и те, которые не заштопаны и с 1998-го. Банковская система — это тонущий кораблик: были пробиты дыры, потом сбросили балласт, банк всплыл, а дыры остались. В основном такие структуры уже смердят. Эти миллиардные банки, десятимиллиардные, никому не нужны. Именно в том смысл, что нет перспективы, нет капитализации, наращивания собственных средств.
— Что делать тем, у кого дыр немного или совсем нет?
— Банковский бизнес — это очень тяжелый бизнес. Сейчас у кредитных организаций, кроме как померяться с ТКС Банком, другого пути просто нет. На текущий момент большая масса трудностей банков связана с IT-системами: основная проблема в том, что банки не готовы принимать новые стандарты работы.
— Вы нарисовали достаточно мрачную картину будущего банков. Можно ли как-то положение исправить? Какой-нибудь закон принять?
— Я считаю, что ничего не надо делать. Это тот случай, когда бизнес развивается в соответствии с тем, какой он есть. Единственное, что я считаю важным, это должны быть четко прописаны универсальные правила игры. Банковской системе не достает конкуренции. И у нас уже признают, что конкуренция полезна. Однако сейчас в России наблюдается банковская монополия. То есть складывается такая ситуация, когда не все банки могут конкурировать друг с другом, а только кредитные организации конкретной категории.
Пока мы не решим этот вопрос, сама банковская система может рухнуть. Будет только «крупняк» на рынке, у «мелочи» нет ни одного шанса. У нее появится шанс, когда будет универсальный доступ к рынку.
— В какие сроки может произойти такой апокалипсис? То есть сколько у средних и малых банков есть времени?
— Такие прогнозы давать очень сложно. Вспомним доайфоновское время: ведь прошло всего 5 лет с момента выпуска первого устройства. И с тех пор изменился мир и мир самих айфонов. App Store зарабатывает огромные прибыли, продавая разные продукты. У банков, повторюсь, есть только один продукт, а их большое количество. Тенденции, которые происходят, не дают оснований говорить, что какие-то российские банки смогут повторить успех App Store.
А теперь представьте себе, что завтра произойдет какая-то паника, начнется мощный отток вкладов из банков. Это будет означать конец банковской системы. Потому надо как-то решать эти вопросы. Кроме того, продолжается процесс разделения населения на богатых и бедных: богатые богатеют, бедные беднеют. Но никто не знает, что делать с этими проблемами, тем более, они взаимосвязаны. Все сейчас предпочитают вести себя по принципу «с глаз долой, из сердца вон».
— Вы говорите, что банки, по сути, предлагают один продукт — кредитную карту. Для определения качества потенциального клиента банки используют собственные скоринговые оценки, данные БКИ. Вы предлагаете еще онлайн-скоринг — определение поведения заемщика по его интернет-активности. В чем особенности этой технологии?
— У каждого банка свои риски. Есть несколько технологий, по которым они могут работать с рисками. Одна из них заключается в том, что банк выдает тысячу кредитов, смотрит статистику невозвратов и только потом смотрит скоринговую карту. На основе полученных данных и их оценок банк пытается выстроить политику выдачи займов следующим клиентам. Например, банк выяснил, что среднестатистический мужчина с двумя детьми не возвращает кредиты. Соответственно, в следующий раз, когда в банк за ссудой обратится мужчина с двумя детьми, ему уже могут отказать в займе.
— Оценка заемщика по его поведению в Интернете же не может дать на 100% достоверных результатов?
— По большому счету да. Поведение человека в Интернете позволяет оценить, насколько те или иные предположения о нем — правда. Тут также важно, насколько поведение интернет-пользователя «заполненное», то есть человек, который в Интернете мало проводит времени, подозрителен. Это и есть онлайн-скоринг. Малое присутствие гражданина в Интернете дает повод думать о том, что у него плохой профиль. Иными словами, каждое посещение того или иного сайта — это есть ответ на вопрос. Нужно только правильно сформулировать вопрос.
Представьте, что каждый день среднестатистический россиянин посещает 300 интернет-страниц в день, или 300 разных сайтов. Это и будут ответы на 300 вопросов. Если это происходят месяцами, у меня копятся знания о каждом интернет-пользователе. В Интернете, посещая те или иные сайты, открывая страницы, человек сам честно, добровольно отвечает на вопросы.
Банкам такие сведения могут быть нужны не только для выдачи кредитов. Учитывая полученные данные об интернет-поведении человека проводится подбор услуг для него. Например: пользователь заходит на автомобильный сайт. Интернет и службы интернет-статистики видят, что искал человек, и добавляет это в базу данных о нем. Далее гражданин заходит на сайт банка, а банк, уже зная, что искал потенциальный клиент до этого, предлагает взять кредит на автомобиль. И люди охотно откликаются на такие вещи, ведь это реклама, маркетинг.
— В чем заключается особенность онлайн-скоринга?
— В том, что между рекламой и скорингом нет никакой разницы. Что такое реклама? Я как рекламодатель (банк) делаю запрос на определенный контингент, то есть мне нужен платежеспособный клиент. Такой категорией клиентов могут быть женщины в возрасте от 30 до 40 лет с детьми. Это не более чем один из возможных профилей. Так как скоринг и реклама — это очень близкие вещи, они позволяют выявить множество профилей потенциальных клиентов.
— Но профили, как и люди, могут быть индивидуальны и неповторимы?
— Нет. Профили более или менее генерализованные, но в то же время по уже имеющимся данным мы можем из каждого более или менее генерализованного профиля выделить, подыскать новую группу. С определенной вероятностью.
Тут важно понимать, что банки прежде всего должны интересовать не конкретные лица, а пустые профили. Почему? Потому что они самые подозрительные, потому что человек не пользуется Интернетом, не посещает сайты, то есть не отвечает на вопросы. Это значит, что он, грубо говоря, прячется.
Банки выдают кредиты по каким-то определенным параметрам, иногда строгим. Но о заемщике всегда можно спросить что-то дополнительное, например любит ли он кофе. И вдруг оказывается, что те, кто пьют кофе, плохо возвращают кредиты. То есть чтобы получить хороший ответ, надо задавать хороший вопрос. В случае Интернета этот список вопросов почти бесконечен.
— По сути, статистика LiveInternet — это как особый тип БКИ?
— Безусловно. Только разница между нами и традиционным БКИ в том, что когда БКИ говорит нет на запрос о данных по человеку, то это ничего не несет. А когда я говорю нет, это уже информация. Потому что мы живем в информационной среде. Бюро кредитных историй говорит просто, что он не попал в БКИ. А я говорю, что из миллиона сайтов этот человек ни разу ни на одном не был. Это информация. И она может быть истолкована, например, как человек приходит в магазин купить сыр с вероятностью 80%.
— Как вы считаете, что надежнее оценивает платежеспособность потенциального клиента: паттерн поведения в Интернете или его кредитная история?
— Нужны ли данные БКИ? Конечно, нужны. Но кредитная история — вещь дополняющая. Потому что на их основе строится оценка, с ними сравниваются клиенты. К данным БКИ можно добавить сведения о посетителях Интернета и выработать свою позицию по каждому из них. Мы продаем поведение. А уже дальше заказчик, банк сам может определить, чем интересуется человек.
Беседовал Михаил ТЕГИН,
