На днях Тверской суд Москвы санкционировал заочный арест бывшего председателя правления Мастер-Банка Бориса Булочника. Он обвиняется в преднамеренном банкротстве кредитной организации в связи с причинением ущерба банку в размере более 60 млрд рублей за счет выдачи заведомо невозвратных кредитов. Банки.ру выяснял, можно ли предотвратить преднамеренное банкротство и вычислить заведомо невозвратные кредиты.
Что Мастер натворил
Как сообщила на прошлой неделе газета «Коммерсант», Бориса Булочника, председателя правления и основного владельца Мастер-Банка на момент отзыва у него лицензии, заочно арестовали в середине апреля текущего года. Булочнику вменяется преднамеренное банкротство кредитной организации, в частности связанное с нанесением материального ущерба Мастер-Банку в размере 61 млрд рублей в связи с выдачей банком заведомо невозвратных кредитов. Экс-банкир проживает за рубежом и на настоящий момент разыскивается Интерполом.
Ходатайство о заочном аресте Булочника было подано следователем ГСУ ГУ МВД РФ по Москве в Тверской суд — дело о преднамеренном банкротстве находится в производстве именно там. Представитель ГСУ имеет доказательства, что экс-банкир не только не является на судебные заседания, но и вообще находится за пределами России.
Дело было возбуждено еще в мае 2015 года следственным УВД по Центральному административному округу Москвы. К правоохранителям обратились представители Агентства по страхованию вкладов (АСВ), которое занималось конкурсным производством Мастер-Банка. Первое заявление о возможной противоправной деятельности руководителей кредитной организации появилось и вовсе в августе 2014 года. В целом расследование ситуации выявило, что «лица из числа бывших руководителей Мастер-Банка» за один год (с августа 2012-го по август 2013 года) совершили действия, связанные с выдачей заведомо невозвратных кредитов как «физикам», так и «юрикам». Подсчитано, что в данной схеме были задействованы по меньшей мере 170 физических и 200 юридических лиц. Первые при этом не заключали в действительности кредитных договоров, а вторые имели признаки фиктивной деятельности.
Легко ли обанкротить банк
Банкиры ожидаемо отказались говорить на тему преднамеренного банкротства и заведомо невозвратных кредитов даже на анонимной основе. Сыграла ли роль сама тема или инфоповод, судить не беремся. Зато за тему активно «взялись» юристы.
Как указывают опрошенные Банки.ру эксперты, теоретически существуют способы распознать преднамеренное банкротство банка до отзыва у него лицензии.
Руководитель практики банкротства гражданско-правового департамента юридической фирмы «Клифф» Дмитрий Гладышев озвучивает юридические тонкости преднамеренного банкротства согласно букве закона.
Так, он уточняет, что федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» не содержит специальных норм о признаках преднамеренного банкротства кредитных и финансовых организаций. Для определения признаков преднамеренного банкротства как обычного должника, так и кредитной организации арбитражный управляющий использует методику, утвержденную постановлением правительства РФ от 27 декабря 2004 года № 855 «Об утверждении временных правил проверки арбитражным управляющим наличия признаков фиктивного и преднамеренного банкротства».
«Поэтому можно дать общую характеристику понятия «преднамеренное банкротство», которое применяется и в случае банкротства кредитных организаций: «Преднамеренное банкротство — совершение руководителем или учредителем (участником) юридического лица действий (бездействия), заведомо влекущих неспособность юридического лица в полном объеме удовлетворить требования кредиторов по денежным обязательствам и (или) исполнить обязанность по уплате обязательных платежей». Если кредиторам причинен крупный ущерб (более 1,5 миллиона рублей), виновное в преднамеренном банкротстве лицо привлекается к уголовной ответственности по статье 196 УК РФ. А если преднамеренное банкротство не содержит признаков уголовного преступления — то к административной ответственности по статье 14.12 КоАП РФ», — комментирует Гладышев.
Старший юрист компании BGP Litigation Антон Помазан поясняет: если исходить из статьи 196 УК РФ «Преднамеренное банкротство», получается, что российское законодательство не выделяет особенностей преднамеренного банкротства для отдельных видов юридических лиц. Положения уголовного закона о преднамеренном банкротстве применимы в равной степени к компаниям как финансового (банки, страховые организации, инвестиционные фонды), так и нефинансового профиля. При этом финансовая сфера, связанная с накоплением, распределением и использованием государственных и частных денежных средств, — одна из наиболее криминогенных в части применения статьи 196 УК РФ.
Юрист компании «Деловой фарватер» Павел Ивченков обращает внимание, что теоретически можно применить понятие преднамеренного банкротства ко всем случаям отзыва лицензий банков, у которых впоследствии была найдена большая «дыра» в балансе. Однако это возможно, только если эта «дыра» создавалась преднамеренно, а не стала причиной просто плохого руководства. Тем не менее в большинстве случаев теоретически «дыру» можно относить к преднамеренному банкротству.
В свою очередь, директор аналитического департамента Национального рейтингового агентства (НРА) Карина Артемьева видит основную разницу в разделении понятий «банкротство банка» и «банкротство финансовой компании» в том, что банки оперируют исключительно и только средствами вкладчиков (в том числе зачастую значительными по объемам и по их доле в пассивах, когда основой фондирования кредитных операций являются вкладные портфели физических лиц).
Тем не менее инкриминировать кому-либо 196-ю статью Уголовного кодекса не так-то просто.
«Как отмечал генеральный директор АСВ Юрий Исаев, 80% банкротств банков носят полностью криминальный либо околокриминальный характер. При этом правонарушения в банковской сфере, связанные с незаконным выводом активов, характерны не только для РФ, но и для других государств. На международном уровне для борьбы с этим явлением используются «Базель II» и «Базель III», устанавливающие порядок оценки кредитной политики банка и выявления высокорисковых операций. Также работа по борьбе с выводом банковских активов ведется в рамках Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) и Группы разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег (ФАТФ), — рассказывает Антон Помазан из BGP Litigation. — Преднамеренное банкротство применимо не ко всем случаям отзыва лицензии у банка в связи с невозможностью рассчитаться с кредиторами. Преднамеренное банкротство и, как результат, ответственность по статье 196 УК РФ подразумевают наличие прямого или косвенного умысла у лица, совершившего преступление. То есть если лицо, контролирующее должника, не имело умысла доведения должника до банкротства, не совершало при этом действий, направленных на это, статья 196 УК РФ применению не подлежит. Иными словами, добросовестного руководителя, который, несмотря на все попытки улучшить ситуацию в компании, не смог этого сделать, привлечь к ответственности за преднамеренное банкротство нельзя, даже если у компании-должника присутствует «дыра» в балансе».
По наблюдениям Павла Ивченкова, если смотреть на официальную судебную статистику, в России преднамеренное банкротство банков — редкость, поскольку очень мало подобных дел завершаются привлечением кого-либо к ответственности. В принципе, дела по статье 196 УК РФ — единичные случаи для банков за последние 25 лет.
«Но по факту эти случаи широко распространены, просто пока в РФ с ними не научились хорошо бороться. Поэтому многие дела рассыпаются на этапе следствия или в суде. Две главные причины этого — неумение собирать хорошую доказательную базу и коррупция», — уточняет Ивченков.
Статистика привлечения владельцев и управляющих кредитными организациями в России мала в связи с «непопулярностью» статьи, полагает Дмитрий Гладышев из компании «Клифф». Он приводит данные с сайта ЦБ РФ, согласно которым в период с 2006 по 2015 год было вынесено всего восемь обвинительных приговоров по статье 196 УК РФ «Преднамеренное банкротство». Еще 14 уголовных дел по данной статье находятся на стадии предварительного следствия.
За тот же период вынесен 31 обвинительный приговор по другим статьям, предусматривающим ответственность лиц, контролирующих банк-должник (около 60 дел на стадии предварительного расследования или на рассмотрении в суде).
«Процент привлечения к уголовной ответственности в зарубежных странах примерно так же низок, но обусловлен немного иными причинами. Более долгая история банковских систем зарубежных стран, стабильная экономическая политика государства и устоявшаяся практика применения норм о несостоятельности и банкротстве судами практически свели на нет случаи банкротства банков в общем и преднамеренных банкротств в частности. По данным разных аналитиков, в странах Европейского союза и США преднамеренные банкротства составляют не более 0,1% от их общего числа», — комментирует Гладышев.
Он также добавляет, что теоретически можно инкриминировать любое преступление любому человеку. Вопрос только в том, на основании каких доказательств суд вынесет обвинительный приговор. В случае преднамеренного банкротства необходимо доказать, что руководитель или учредители банка совершили преднамеренные действия и заведомо знали о негативных последствиях этих действий.
«А в случае, если лицензия у банка отозвана из-за формального несоответствия коэффициентам? Или если из-за паники на финансовом рынке вкладчики стали массово изымать вклады из банка? В таких случаях говорить о преднамеренности банкротства нельзя. Да и в принципе говорить о «презумпции преднамеренности» каждого случая банкротства опасно, так как при таком подходе арбитражный управляющий будет заниматься доказыванием преднамеренности, а не объективным и независимым анализом финансово-хозяйственной деятельности и выявлением признаков преднамеренного банкротства, — уверен Гладышев. — Пример «презумпции виновности» можно увидеть в делах по налоговым преступлениям, когда любой налогоплательщик считается априори недобросовестным и налоговый орган совместно с полицией занимается поиском этих налоговых преступлений. Таким образом, плохие показатели деятельности банка или «дыры» в его балансе не могут являться показателем преднамеренности банкротства. В каждом случае банкротства банка нужно исследовать предшествующие банкротству решения и действия контролирующих должника лиц».
У нас чаще, чем у «них»
В целом большинство опрошенных Банки.ру экспертов отмечают, что преднамеренное банкротство — скорее российская, чем зарубежная история.
«Как говорилось ранее, в целом, исходя из озвученных представителями власти и АСВ информации, в 80% случаев банкротство российских банков носит криминальный характер, и большинство обанкротившихся банков разорены намеренно. За границей, в развитых странах, преднамеренное банкротство банков встречается очень редко. Чаще преднамеренное банкротство происходит в компаниях из другой сферы, поскольку в банках это сделать труднее, ведь их намного меньше, чем в РФ, и за ними тщательнее следят. При этом судебная система в этих странах другая по качеству, что позволяет быстрее и лучше реагировать на случаи преднамеренного банкротства», — размышляет Павел Ивченков.
Директор аналитического департамента ИК «Golden Hills КапиталЪ АМ» Михаил Крылов подтверждает, что, несмотря на наличие фактов преднамеренного банкротства на постсоветском пространстве, сложно говорить о них как о зарубежной практике.
«Единая культура ведения бизнеса по эту сторону Атлантики объединяет всех европейских и азиатских банкиров. Вместе с этой культурной общностью, конечно, появляются некоторые общие перегибы. Не хотелось бы также говорить о том, что в Швейцарии такого нет и как там хорошо. Лично мне всегда казалось, что «это и ежу понятно». Опять же мне лично всегда была интересна тема того, что Америка — это Россия наоборот, даже с точки зрения банкротства», — комментирует Крылов.
Он считает примечательным, что в сравнительной юриспруденции понятие «преднамеренное банкротство» весьма сложно категоризировать, особенно в англо-саксонском праве. Например, вспоминает эксперт, в американском федеральном суде по банкротствам в Уайт-Плэнз слушался иск против Bank of America, JP Morgan, Citigroup и Synchrony Financial (бывшая GE Capital Retail Finance) по обвинениям в преднамеренном игнорировании освобождения от уплаты долгов в случае банкротства. По мнению обвинения, американские кредитные и финансовые учреждения пытались продать пулы «плохих» долгов другим финансовым компаниям, будто бы не зная, что эти «мусорные» обязательства ничего не стоят.
«У нас обвиняют банки в преднамеренном банкротстве самих себя, а на Западе банки публично и со всей очевидностью убирают «мусорные» долги со своего баланса на чужой и при этом выигрывают суды по обвинениям в свой адрес, не обязательно будучи системно значимыми, — говорит Крылов. — Нам неизвестны причины того, почему на пресловутом Западе сложилась культура банковского дела, при которой преднамеренное банкротство кредитных учреждений — такая редкость, а «токсичные» долги выкачиваются внешними кредиторами. Могу только предположить, что банковский класс там сильнее и сплоченнее. Если у человека есть банк, за ним намного пристальнее следят коллеги, он намного лучше знаком окружающим его банкирам. А если не знаком — этот банк долго не просуществует. Если человек работает в банке и играет сколько-нибудь важную роль, он, как правило, никуда не девается, у него просто нет возможности исчезнуть. В России «токсичные» долги часто приводят к преднамеренному банкротству. Если бы не государство, не видать нам сравнительно стройной и сплоченной банковской системы, а многие кредитные учреждения были бы намного менее защищенными перед тем, что называется «преднамеренное банкротство».
Руководитель направления по защите прав предпринимателей независимого экспертного центра «Общественная Дума», эксперт комитета Госдумы по безопасности и противодействию коррупции, адвокат Сергей Варламов говорит, что преднамеренное банкротство банков в России официально не считается массовым. Однако есть случаи, когда временная администрация банкротящихся банков приходила к выводу о наличии признаков преднамеренного банкротства и подавала соответствующие заявления о возбуждении уголовных дел по данному факту (АКБ «Пушкино», КБ «Соцэкономбанк», КБ «Петрофф-банк»).
«О фактах преднамеренного банкротства за рубежом в публичных источниках информация отсутствует. Учитывая строгое и детальное регулирование деятельности банков, например, в странах Евросоюза, можно сделать вывод о том, что факты преднамеренного банкротства в европейских странах либо единичны, либо не встречаются вовсе. При этом в так называемых странах третьего мира ситуация может кардинально отличаться», — замечает Варламов.
При этом партнер юридической фирмы «ЮСТ» Александр Боломатов сообщает, что в течение определенного времени понятие «преднамеренное банкротство» в российской банковской сфере не использовалось, так как банкротства банков в принципе были достаточно единичными случаями.
«Сейчас ситуация совершенно другая. За последние полтора года можно сказать, что порядка 200 банков были ликвидированы, а ликвидация банка, как правило, всегда происходит в рамках процедуры банкротства. Безусловно, сейчас очень часто в рамках процедуры банкротства устанавливаются факты преднамеренности такого рода действий. Хотя сказать, что в России существует колоссальная практика именно по преднамеренности, нельзя. Как таковая преднамеренность и вне банковского сектора достаточно редко встречается, — утверждает Боломатов. — В обычной юридической практике говорится, что если заявление на банкротство подано не самим обществом (например, акционерным. — Прим. ред.), то преднамеренного банкротства нет. Даже если заявление о банкротстве подаст кредитор, аффилированный с должником, говорить о преднамеренности нельзя. Поэтому ситуация преднамеренного банкротства в России встречается нечасто».
Как выявить признаки преднамеренного банкротства
Павел Ивченков из компании «Деловой фарватер» считает, что вполне реально выявить признаки преднамеренного банкротства до отзыва лицензии у банка, поскольку для «достижения» факта преднамеренного банкротства нужен не один месяц и часто даже не один год.
«Но для такого выявления необходимы тщательный контроль, хорошие проверки, честный аудит и низкая коррумпированность проверяющих и аудиторов. В большинстве проблемных банков эти проблемы зрели годами, но ЦБ РФ почему-то их при проверках своевременно не выявлял», — говорит он.
Глава аналитического департамента ИК «Golden Hills КапиталЪ АМ» Михаил Крылов допускает, что ситуации с выявлением преднамеренных банкротств происходят в нашей стране потому, что в банковскую сферу попадают учреждения, дела которых заведомо слишком рискованны, даже по меркам российской действительности. «Токсичные» кредиты таким изначально сложно вернуть. Сами же рискованные займы и операции, по его мнению, могут быть прекрасно адаптированы к нашей действительности, но они заведомо рискованны, и на них как раз и держатся подобные банки.
«Консервативный подход диктует нам спрашивать в таких случаях не о том, кто виноват и сколько еще таких банков появилось. В конце концов, для экономического анализа подходит скорее академическое исследование того, как банк становится банком. Правильный вопрос заключается в том, почему банки не знают о консервативных управляющих и почему другие управляющие кредитными учреждениями не присматривают за рискованными операциями коллег? Неужели эти невозвратные кредиты казались возвратными? — задается вопросами эксперт. — Мое мнение, что нет. Российской кредитной системе просто нужен neighborhood watch («соседский дозор». — Прим. ред.)».
Сергей Варламов считает, что обнаружить признаки возможного преднамеренного банкротства реально в ходе проведения периодических детальных проверок финансово-хозяйственной деятельности банка.
«Признаки умышленных действий, направленных на преднамеренное банкротство, можно выявить в рамках таких проверок путем анализа совершенных сделок и отслеживания назначения денежных средств, переведенных по отдельным трансакциям, а также путем проверки конечных бенефициаров и деловой репутации контрагентов банка (включая заемщиков и вкладчиков)», — поясняет он.
Дмитрий Гладышев из компании «Клифф» убежден при этом, что если в преддверии банкротства банк искажает свою отчетность и не показывает вывод активов либо замещение ликвидных активов на менее ликвидные, например, если банк приобретает облигации иностранных компаний, то выявить преднамеренное банкротство до начала работы временной администрации или до отзыва лицензии практически невозможно.
Официальные показатели распространенности явления преднамеренного банкротства в России нивелируются низкой эффективностью применения норм действующего законодательства, обращает внимание Карина Артемьева из НРА. Она констатирует, что, опираясь не только на экономическую суть банковского бизнеса, но и на тексты пресс-релизов Банка России, сопровождающие сообщения об отзывах лицензий у кредитных организаций и перечисляющие основания для таких отзывов, можно однозначно утверждать, что к неспособности банка своевременно и в полном объеме выполнять обязательства перед клиентами и контрагентами приводит, как правило, их рискованная кредитная политика.
«При этом не нужно ждать отзыва лицензии, стадии банкротства, чтобы оценить качество управления кредитными рисками банка, адекватность политики резервирования по выдаваемым ссудам, проанализировать кредитный портфель. Одним из признаков заведомой невозвратности той или иной ссуды (не то что после, а буквально до или на стадии ее выдачи) является отсутствие денежного потока, выручки от деятельности, которая должна обеспечивать обслуживание обязательств заемщика по кредиту (выплаты процентов, основного долга), — перечисляет Артемьева. — Приведу только один пример. Если баланс компании на дату выдачи «пустой», а банк выдает ссуду и ставит условием кредитного договора выплату тела кредита и погашение процентов в конце срока его действия, то как минимум у банка должен быть бизнес-план, поэтапно обозначающий стадии реализации того самого проекта, под который берется кредит. При честном сценарии банк отслеживает этапы его выполнения. И если видит, что выручка со временем не формируется, это должно стать поводом для переоценки рисков по ссуде. Когда этого не происходит (риски адекватно не переоцениваются, деятельность заемщика не мониторится), можно предположить, что банк изначально допускал, что кредит не будет выплачиваться, обслуживаться».
Как распознать заведомо невозвратные кредиты
Еще одно «щепетильное» понятие — «заведомо невозвратные кредиты». С ними вроде бы тоже все ясно, но, оказалось, не совсем. Например, эксперты вроде бы понимают, что это такое, но тем не менее понимание у всех несколько разнится.
Антон Помазан объясняет, что, согласно 8-й статье ФЗ «О банках и банковской деятельности», кредитная организация ежеквартально раскрывает промежуточную бухгалтерскую (финансовую) отчетность, информацию о принимаемых рисках, процедурах их оценки, управления рисками и капиталом. Таким образом, у потенциальных контрагентов банка есть возможность оценить текущее состояние кредитной организации.
«При этом нужно иметь в виду, что документы финансовой отчетности в проблемных банках часто фальсифицируются, — продолжает Помазан. — Основной способ выведения ликвидных активов банка — выдача «невозвратных» кредитов. Согласно нормативным актам Банка России, кредитные организации должны проводить взвешенную кредитную политику, надлежащим образом оценивать потенциального заемщика, применять различные способы обеспечения возврата кредита. При этом в случае наличия преступного умысла по выводу банковских активов применяются подложные документы в отношении компании-заемщика, предоставляются сведения на несуществующий залог. Вывод банковских активов, как правило, невозможен без участия должностных лиц самого банка. Применяются подобные преступные схемы в основном с привлечением различных юридических лиц. Вернуть денежные средства, которые были выведены по подобным схемам, АСВ всегда очень и очень трудно».
Ведущий аналитик компании EXANTE Евгений Славнов полагает, что под «заведомо невозвратными кредитами» чаще всего имеется в виду одно из двух: либо преднамеренный вывод денег из банка через кредиты, либо различные рыночные кредиты, шансы на возврат которых весьма малы. В первом случае чаще всего собственники или менеджмент банка действует в своих интересах, выдавая кредиты различным компаниям, которые не собираются их возвращать – таким образом деньги просто выводятся из банка, а в активах образуется «дыра», которую можно маскировать в течение достаточно длительного времени, но не бесконечно. Во втором случае чаще всего речь идет о выданных физическим лицам кредитах, по которым не было ни одного платежа в течение первых трех месяцев.
«Это достаточно логично: если человек не заплатил ни рубля в течение первых нескольких месяцев, то он, скорее всего, не собирается обслуживать этот кредит вовсе — добросовестных заемщиков, допускающих подобные просрочки, единицы, — размышляет Славнов. — Что касается возврата кредита, тут, очевидно, необходимо действовать через суд: добровольно подобные займы никто не вернет. Шансы на успех в судебном разбирательстве зависят от множества факторов, но практика показывает, что корпоративные кредиты, как правило, вернуть весьма сложно. С заемщиками — физическими лицами ситуация несколько лучше, но опять же каждый случай надо рассматривать индивидуально».
Павел Ивченков из «Делового фарватера» отмечает, что заведомо невозвратные кредиты — это когда банк выдает кредит гражданину или компании, связанной с банком (его руководством), а затем эти средства переводятся за границу и не тратятся на цели кредита, указанные при его оформлении. Например, если владелец банка создает компанию-однодневку через подставных лиц и оформляет для нее кредит в этом банке якобы для развития бизнеса. Но кредит не направляют ни на какое развитие бизнеса, а просто переводят на заграничный счет этого владельца или связанных с ним лиц.
«Избежать появления заведомо невозвратных кредитов можно за счет повышения контроля за банками и повышения качества работы проверяющих. Такие кредиты чаще присущи юрлицам-заемщикам, потому что их проще оформить и не привлечь к ним внимания. Юрлицам в хозяйственной практике свойственно брать крупные кредиты и даже несколько таких кредитов. Такое поведение имеет высокие шансы не вызвать подозрение или вызвать его через большое количество времени. А если на граждан будут оформляться крупные кредиты, это будет происходить очень часто и это будут не ипотечные займы — такой вариант быстро вызовет подозрение, — считает эксперт. — Теоретически выявить заведомо невозвратные кредиты можно, если специально проверять каждый выданный банком кредит на предмет аффилированности банка и заемщика (в том числе скрытой). Но прямо сразу после выдачи этого никто не будет делать, поскольку для начала такого выявления нужны подозрения, которые обычно возникают со временем. Когда пойдут первые невыплаты, тут вполне реально выявить факт заведомо невозвратного кредита, проследив, на кого оформлены компании-заемщики, с кем они связаны, куда ушли деньги, то есть исследовав заемщика и банк на предмет аффилированности».
Вернуть при этом данный вид кредитов в банк можно только через суд, указывает Ивченков. По решению суда активы могут быть арестованы, а вырученные средства будут направлены на погашение ущерба от невозвратных кредитов. Если активы выведены за границу, нужен запрос в зарубежный суд, чтобы он признал решение российского суда и арестовал выведенные активы на своей территории.
Между тем Дмитрий Гладышев считает термин «заведомо невозвратные кредиты» больше банковским сленгом, чем юридической категорией. По словам эксперта, в первую очередь под этим термином понимается действие банка по выдаче так называемого рискованного кредита, когда на стадии одобрения кредитной заявки уже есть понимание, что заемщик или обеспечение по кредиту не соответствуют критериям банка для выдачи такого займа. Например, размер выручки заемщика не позволяет обслуживать кредит, стоимость залога завышена, либо предмет залога точно не определен, либо на предмет залога не может быть обращено взыскание (в случае залога выручки по госконтрактам), либо предмет залога находится в спорных отношениях между заемщиком и третьими лицами, либо поручительство выдано лицами, которые не смогут выплатить сумму задолженности и т. д.
Чтобы избежать появления заведомо невозвратных кредитов, Гладышев советует банку постоянно работать в нескольких направлениях: в части повышения квалификации сотрудников, рассматривающих кредитные заявки; проведения тщательной проверки со стороны службы безопасности; правильной оценки рыночной стоимости залогового обеспечения; применения иных способов обеспечения, кроме залога и поручительства; вхождения банка в капитал или в органы управления заемщика; осуществления корпоративного контроля заемщика; внедрения функции финансового контролера по денежным операциям заемщика.
Эксперт полагает, что в равной степени о заведомо невозвратных кредитах можно говорить в случае кредитования как юридических, так и физических лиц. Различаются только размеры кредитов и периоды выхода на просрочку и невозврат: в случае с юридическими лицами просрочка и невозврат происходят сразу, в случаях с физическими лицами кредит первое время обслуживается.
«Выявить невозвратный кредит сразу после выдачи, то есть до наступления первого платежа по нему, невозможно, так как иначе кредит не был бы выдан вообще. Хотя в практике встречались случаи, когда заемщик — юридическое лицо сразу после получения кредита и вывода денежных средств уходил в ликвидацию с последующим банкротством, — говорит Гладышев. — Способом для выявления признаков того, что кредит может попасть в разряд проблемных, является мониторинг состояния заемщика по открытым базам данных. Например, по КАД «Арбитр» можно отслеживать все поданные в арбитражный суд в отношении заемщика исковые заявления о взыскании задолженности и заявления о банкротстве. По базе Федеральной службы судебных приставов России можно отслеживать возбужденные в отношении заемщика исполнительные производства. Внесение записи в ЕГРЮЛ обо всех изменениях юридического лица отслеживаются на сайтах www.egrul.ru и www.nalog.ru. Кроме того, в службах безопасности банков есть специальные программы по мониторингу юридических и физических лиц с возможностью анализа на предмет ухудшения финансовых и экономических показателей заемщиков».
В свою очередь, Сергей Варламов называет по крайней мере три способа выявления заведомо невозвратных кредитов. Это тщательная детальная проверка платежеспособности заемщика (в случае с организациями — анализ финансово-хозяйственной деятельности и бухгалтерской отчетности минимум за три предшествующих года, включая исследование коммерческой активности организации на рынке в сфере основной деятельности), предъявление обязательных требований к уровню дохода заемщика либо наличию определенного вида залогового имущества и его стоимости, обязательная экспертиза представленных заемщиком документов на предмет их фальсификации.
Варламов уверен, что заведомо невозвратные кредиты «присущи» в первую очередь юридическим лицам. Во-первых, участники и руководители юридических лиц несут ограниченную материальную ответственность в случае неисполнения обязательств по кредиту. Во-вторых, деятельность юридического лица может быть сравнительно легко прекращена путем инициирования процедуры банкротства, в рамках которой, при отсутствии у организации-банкрота имущества, банк может не получить ничего в счет возврата кредита. В-третьих, физическим лицам зачастую есть что терять — у них, как правило, есть официальная работа, семья, движимое или недвижимое имущество в собственности, которыми они не захотят рисковать ради умышленного невозврата кредита.
«Основной способ вернуть заведомо невозвратный кредит — привлечение учредителей и руководителей заемщика — юридического лица к субсидиарной ответственности по долгу организации. Это означает, что в рамках банкротства организации-заемщика банк, являющийся кредитором, вправе подать в суд заявление о привлечении учредителей или руководителя заемщика к ответственности по возврату долга в части, в которой долг не погашен самой организацией. Такое заявление может быть удовлетворено судом при условии доказанности умысла и причинно-следственной связи», — говорит Варламов.
Как бы то ни было, эксперты сходятся во мнении, что прецедент с Борисом Булочником может повлиять на принципы надзора за банками, причем со стороны не только их прямого регулятора. По оценкам экспертов, случай с экс-главой Мастер-Банка будет способствовать более активным действиям правоохранительных органов по расследованию преступлений, связанных с незаконным выводом банковских активов, сподвигнет ЦБ усилить контроль за банками в части выдачи особо крупных кредитов, при совершении сделок с непрофильными активами банка, за работой подразделений банков, ответственных за взыскание просроченной задолженности.
«Претензии к Центральному банку как к регулятору кредитных учреждений звучат постоянно. Конечно, по логике вещей, не стоит иметь такое количество банков в стране — невозможно осуществлять активный контроль такого количества кредитных организаций на постоянной, ежедневной основе. При достаточном контроле миллиардные «дыры» в банках образовываться не смогут», — заключает Александр Боломатов из фирмы «ЮСТ».
Анна ДУБРОВСКАЯ,
