заявил глава Счетной палаты РФ Алексей Кудрин на сессии ПМЭФ на прошлой неделе.
Минус ПИИ — минус технологии
«Доля иностранного капитала еще недавно превышала 50% в таких российских отраслях, как энергетическое машиностроение, железнодорожное машиностроение, была близка к 50% в производстве транспортных средств, химии, полиграфии, деревообработке, табачной промышленности и так далее, — утверждает Николай Кащеев. — Частью это, безусловно, офшорное владение, потому металлургию не указываю вообще». По итогам 2018 года его доля в среднем по российской экономике составила 20,6%. И зачастую уход денег означал и уход технологий.
«Технологические трансферы от ПИИ значительны, — говорит Наталья Волчкова. — Параллельно с этим растет уровень квалификации российских кадров, работающих с этими технологиями. Растут налоги и так далее. Снижение ПИИ означает, что экономика сегодня недобирает по всем параметрам. Но еще более значимо то, что теряется потенциал развития. Поэтому долгосрочные последствия от этого могут даже перевешивать потери сегодняшние».
Кто на новенького?
Немало иностранного капитала остается работать в России
Было бы неверным умолчать о том, что немало иностранного капитала остается работать в России.Это видно, например, по такому показателю, как реинвестирование доходов, которое осталось практически без изменений: 16,8 млрд долларов по итогам 2018 года против 16,7 млрд по итогам 2017-го, приводит данные Банк России.
Известно и о некоторых новых и потенциальных проектах с иностранным участием. «Tenaris и «Северсталь» создают совместное предприятие по производству сварных труб в Западной Сибири, — приводит свежие примеры инвестиционного интереса к России старший аналитик «БКС Премьер» Сергей Суверов. — Также «Северсталь», «Роснано» и Windar Renovables открыли первое в России производство башен ветроустановок в рамках проектов по развитию возобновляемой энергетики».
«Свой вклад могут внести совместные российско-китайские проекты по размещению производств на территории России, в частности на ТОСЭР (территории опережающего социального-экономического развития. — Прим. ред.)», — добавляет заместитель председателя правления Локо-Банка Андрей Люшин.
Но это лишь отдельные радужные примеры на общем безрадостном фоне. «В условиях сохранения санкционного давления и ухудшения инвестиционного имиджа России (в том числе в результате ареста Майкла Калви, закрытия российского офиса инвестиционного банка Morgan Stanley) существенный рост прямых иностранных инвестиций в российскую экономику выглядит пока маловероятным», — считают авторы «Мониторинга экономической ситуации», подготовленного Институтом Гайдара, РАНХиГС и Минэкономразвития России, Александр Кнобель и Юрий Зайцев.
Но чем грозит России жизнь в условиях постоянного чистого оттока ПИИ?
Выжить можно
«В современном мире технологическое развитие и встроенность в мировую экономику ПИИ — обязательные условия устойчивого развития экономики, — говорит Наталья Волчкова. — Примеров стран, которые бы смогли вырасти и успешно долго развиваться без этого, попросту нет».
И государственными деньгами заполнить отсутствие иностранных инвестиций, как это пытаются делать в России (да и в Китае), не получится. «Полностью отток иностранного капитала компенсировать невозможно, — говорит Николай Кащеев. — Во-первых, рынок иностранного капитала емче, глубже, разнообразнее любого из указанных национальных рынков. Во-вторых, иностранный капитал — это еще и самые передовые технологии, включая не только материальные, но и, например, управленческие».
ПИИ — один из ключевых индикаторов состояния инвестиционного климата в стране
ПИИ — один из ключевых индикаторов состояния инвестиционного климата в стране.«На иностранных инвесторов также часто ориентируются и местные: если нет интереса со стороны иностранцев, то зачастую местный бизнес также инвестирует плохо», — говорит Владимир Тихомиров. «Без ПИИ темпы роста могут значительно упасть, — отмечает Алексей Кириенко. — Мы это видим также по весьма осторожным (за пределами правительства) оценкам эффекта, который нацпроекты предположительно должны оказать на экономику».
«Россия будет развиваться и без ПИИ, но очень медленно — не более 1—2% к ВВП в год в лучшем сценарии — и особенно сильно будут страдать капиталоемкие отрасли и проекты, — считает Алексей Кириенко. — Наиболее яркий пример — это долгострой М-11, на последний участок которого долго не могли найти инвестора, несмотря на госгарантии. В целом я могу предположить крайне медленное развитие инфраструктурных проектов за пределами крупных городов».
«При текущей благоприятной ситуации с ценой на нефть у государства есть избыток бюджетных доходов, которые можно инвестировать, в том числе и в российские предприятия, — делится Наталья Волчкова. — То есть текущую проблему снижения ПИИ государство может решить соответствующими трансфертами. Что, в общем-то, и предполагается рядом национальных проектов. Проблема же в том, что российские предприятия очень слабо вписаны в мировую экономику и не очень эффективны. Их надо защищать от мировой конкуренции, что государство и делает разного рода протекционистскими мерами. Но на мировом рынке в массе своей они неконкурентоспособны, что означает, что они не могут обеспечить устойчивого хорошего роста в будущем. Поэтому, пока цена на нефть высокая, Россия может существовать и без ПИИ. Но развиваться на этом запасе не получится».
Когда же ситуация с ПИИ может измениться? «Инвесторы будут ждать кардинальной смены политического курса и снятия санкций как точку для нового входа в российские проекты», — говорит Кириенко. Что ж, в таком случае остается надеяться, что цены на нефть останутся высокими еще долго.
