«Новости Банков»
О том, как санкции меняют бизнес банка, как заманить клиентов картой «Мир» и почему российская экономика может не оттолкнуться от «дна», в интервью Банки.ру рассказал председатель правления СМП Банка Александр ЛЕВКОВСКИЙ.
– Недавно в банке утвердили новую стратегию развития до 2020 года, которая предусматривает изменения в кредитовании клиентов. В частности, вы будете меньше внимания уделять государственным финансам…
– Я сразу хочу обратить ваше внимание на то, что никакого отказа от работы с государственными финансами прямо сейчас не произойдет. У нас есть договорные отношения, которые будут продолжаться и год, и два, и больше. И мы их, безусловно, выполним. Так что никаких драматических изменений сейчас не происходит. Другой вопрос, что стратегически кредитование государственных финансов отойдет для нас на второй план. Мы считаем, что у нас не будет никаких проблем с капитализацией, с достаточностью капитала, это позволит нам наращивать корпоративный кредитный портфель в тех объемах, которые мы считаем достаточными для успешного развития. А по маржинальности предоставление кредитов региональным бюджетам несопоставимо с классическим коммерческим кредитованием.
Так что СМП Банк не уходит с этого рынка. Мы, например, недавно увеличили свои вложения в облигации субфедерального долга. Это говорит о том, что, если мы видим для себя маржу, мы не собираемся от нее отказываться.
– На какой рост кредитного портфеля вы рассчитываете?
– Я подтверждаю заявленные цифры – 700–800 миллиардов рублей.
– Каким вы видите оптимальный кредитный корпоративный портфель, согласно новой стратегии?
– Мы будем отталкиваться от баланса доходности и риска. Поэтому видим в портфеле небольшую долю компаний, относящихся к флагманам российского бизнеса. А в целом банк ориентируется на предприятия «верхнего сегмента» среднего бизнеса, это компании с годовой выручкой в несколько миллиардов рублей. Также в сферу наших интересов попадают предприятия с госзаказом и компании, настроенные на конечного потребителя.
Мы для себя никаких секторов экономики отдельно закрывать не будем. Пока для нас ситуация выглядит следующим образом: с кем сможем договориться, с тем и договоримся.
– Некоторые банкиры, ваши коллеги утверждают, что сейчас на рынке корпоративного кредитования очень скучно: крупные компании не настроены на агрессивный рост, им не нужны сейчас кредиты, а плохим банки и так не дают. Вы согласны с этим утверждением?
– Если сравнивать с теми прекрасными временами, которые у нас были в 2000–2007 годах и с 2010 года до весны 2013-го, то, конечно, сейчас просто иная реальность. Те банки, которые обременены «плохими» долгами, им гораздо тяжелее. Потому что большая часть усилий уходит не на новых клиентов, а на решение старых проблем. И мы в этом смысле находимся в привилегированном положении: состояние нашего портфеля на общем фоне очень хорошее. Другой вопрос, что сам размер портфеля у нас небольшой, я готов признаться в том, что он не соответствует той инфраструктуре, которая банком построена. И мы должны вырасти как минимум в два раза для того, чтобы быть достаточно эффективными. Так что у разных игроков совершенно разная ситуация. Есть игроки со здоровыми портфелями, но с отсутствием каких-то больших амбиций. У них вполне нормальная ситуация, может быть, им несколько страшно сейчас расти.
– Как банк будет выстраивать стратегию розничного бизнеса?
– У нас есть уже построенная сеть, обладать ей и не заниматься розницей – это абсурд. Загружая сеть бизнесом, мы не должны поймать тех рисков, которые сейчас объективно есть во внешней среде. У нас как у универсального банка продуктовая линейка для розничных клиентов должна присутствовать. Кроме того, у банка уже есть достаточно большое количество мощных корпоративных каналов продаж. Например, 80% эмиссии карт у нас была сформирована зарплатниками. Соответственно, очень глупо не использовать это для активизации именно продаж розничных продуктов через корпоративные каналы. Логично, что мы должны усилить нашу активность в рознице, с учетом тех экономических реалий, в которых мы сейчас находимся: и в IT, и в организации процесса продаж, и в риск-менеджменте. Результат нашего труда будет виден не в самом ближайшем будущем.
– Как так получилось, что банк использует не все свои мощности? Это следствие санкций?
– В предыдущие периоды был свой взгляд на то, как правильно развивать бизнес у руководителей. И они успешно делали какие-то вещи. Поскольку сейчас советом директоров поставлены задачи новому составу правления, то есть и новый взгляд на бизнес и стратегия сформулирована новая.
– Какую поддержку оказывают акционеры банку?
– Абсолютно достаточную. Можно конкретно указать, что сейчас мы решаем вопросы по нашему участию в программе господдержки через ОФЗ. И нашими акционерами уже зарезервировано 50% от этой суммы для своего вклада в капитал первого уровня.
– А свои личные средства акционеры держат в банке?
– Да.
– Какие компании ваших акционеров сейчас обслуживаются в СМП?
– Почти все компании, относящиеся к бизнесу акционеров в той или иной степени, обслуживаются в нашем банке. При этом надо понимать, что мы не являемся единственным расчетным банком для любой крупной компании. Также не надо забывать, что у нас еще в группе есть Мособлбанк. Сложно оценивать корректно бизнес СМП Банка в отрыве от Мособлбанка.
– А как изменили санкции ваш бизнес? Вы закладываетесь на отмену санкций в отношении банка?
– К сожалению, мы никаких позитивных изменений в этой части не ждем. Здесь чисто политическая ситуация: мы реально не имели никакого отношения к тем процессам, которые случились. На мой взгляд, было бы правильно решать этот вопрос на государственном уровне.
Но я хочу сказать, что в какой-то степени это было для нас положительным моментом и подтолкнуло существенно пересмотреть взгляды на жизнь, получить новые стимулы, возможности для развития. И тот опыт выживания, который мы получили, теперь нам помогает. И те клиенты, которые видели, как банк справился с этой ситуацией, понимают, что мы теперь неубиваемые.
Например, сейчас клиентская база более устойчива и лояльна к банку, чем до санкций. В сравнении с нашими рыночными конкурентами, она сформирована в более адекватном ценовом уровне. К нам теперь идут не те люди, которые выбирают банк исключительно по процентной ставке. Наши клиенты открывают вклады на суммы, превышающие страховое возмещение. Они ясно понимают, в какой именно банк они идут, в нашу устойчивость они именно верят. Вкладчики СМП Банка – это люди с высоким уровнем образования, с доходом выше среднего.
Портрет вкладчика Мособлбанка совсем другой. Банк работает с массовым сегментом, и его клиенты очень нервно отреагировали на всю эту историю, связанную с бывшими собственниками Мособлбанка. Несмотря на многочисленные разъяснения в прессе, люди все равно посчитали, что их деньги украдены и возвращены не будут. Поэтому там произошел очень большой отток вкладов: объем депозитного портфеля снизился почти в два раза. В последнее время у нас уже происходит устойчивый приток. Мы можем говорить, что нынешняя база вкладчиков уже более качественная. Это важно, потому что наша задача клиентскую базу СМП Банка и Мособлбанка постепенно выравнять. И сформировать именно лояльную базу вкладчиков. Это является непростой, но необходимой для выполнения задачей.
– Выравнять, чтобы она была одинаковой? Или с точки зрения лояльности?
– И с точки зрения лояльности, и с точки зрения состава.
– А вам еще понадобятся деньги на санацию?
– Нет.
– Я знаю, ваш банк заинтересован в эмиссии карты «Мир».
– Да, безусловно. Мы уже входим в пилотный проект по запуску этой карты.
– А какую эмиссию вы планируете совершить в 2016 году? Когда начнется эта эмиссия?
– Понятно, что завязаны мы на технологии «Мир». У НСПК амбициозные планы по срокам запуска. Мы просто подстраиваемся под них. Поскольку мы не можем нормально сотрудничать с МПС, естественно, кто, как не мы, заинтересован в том, чтобы предложить клиентам какие-то новые возможности. Мы говорим клиентам: если вы берете эту карту, то по крайней мере на территории РФ она будет делать все то же самое, с тем же самым качеством, что делает карта MasterCard и Visa, но только, например, дешевле. Или, это будет, может быть, не дешевле, а за сопоставимые деньги, но с дополнительными возможностями. Невозможно клиентов принудительно заставить пользоваться такими картами. Мы должны предложить определенные преференции – и мы, конечно, будем это делать.
Мы хотим всех наших активных клиентов перевести на эти карты.
– А сколько у вас сейчас активных клиентов?
– У нас почти 200 тысяч карт. В первую очередь мы хотим перевести бюджетников, зарплатников, которых у нас десятки тысяч.
– Какой финансовый результат вы планируете получить в этом году?
– Учитывая то, что этот год тяжелый, есть задача закончить его с положительным результатом. Я думаю, что прибыль по итогам у нас будет меньше, чем в прошлом году, когда она составила около 2 миллиарда рублей.
– Вы можете оценить потери от санкций?
– Не могу. Потому что на этот вопрос получить прямого ответа нельзя. И мы себе такую задачу не ставили. И технически это нереализуемо. Потому что мы напрямую никаких денег практически не потеряли: незначительные денежные средства заблокированы в платежных системах, а также небольшие остатки на корсчетах в иностранных банках. Основные деньги мы забрали. Какого-то прямого ущерба просто нет, он стремится к нулю. Но понятно, что любые проекты, которые мы могли бы реализовать совместно с зарубежными банками, сейчас практически нереализуемы. Мы вынуждены ориентироваться на работу на внутреннем рынке. Конечно, это серьезный минус. Но для нашего банка он не критичен. Потому что наша слабая интеграция в международные экономические отношения сыграла в нашу пользу в том плане, что для нас относительно безболезненным был разрыв этих отношений. И мы вообще не зависим от фондирования с международных рынков.
– Сейчас очень модно говорить как экономика «нащупывает дно». Достигнуто ли сейчас «дно», по вашему мнению? И при каких обстоятельствах мы с вами можем говорить о начале восстановления банковской системы к докризисному уровню?
– Я вообще думаю, что как такового ощутимого толчка ото дна, как это у нас случилось в 2009 году, не будет. Да, мы просто получим какую-то новую реальность, которая уже начинает проглядываться. Но я не исключаю, что может быть еще чуть пожестче. И в этой реальности мы будем жить. А дальше возникает главный вызов: будем ли мы все-таки уходить от ресурсоориентируемой экономики или не будем? Потому что, несмотря на все масштабные реляции, декларации и мощный пиар по этому поводу, реально было сделано очень мало для того, чтобы слезть с «нефтяной иглы». Я бы так сказал, может быть, это будет главным вызовом уже для следующего поколения россиян.
– Банки сейчас активно сокращают персонал. И некоторые, пессимистично настроенные, говорят, что это только начало. Что нам надо всем привыкать больше работать за меньшие деньги. А какой у вас план по персоналу на конец этого года и на 2016-й?
– Мы в этом году уже провели программу оптимизации. Мы это называем «оптимизация бизнес-процессов», из которой следует в том числе высвобождение излишних трудовых ресурсов. Она затронула примерно 10–15% персонала. Но часть из них это просто сокращенные открытые вакансии.
Думаю, по итогам этого года совет директоров и акционеры оценят, насколько эти меры были достаточными. Дальше мы будем смотреть, какие еще есть возможности для дальнейшей оптимизации.
– Вы рассматриваете варианты санации еще каких-либо банков?
– Чисто теоретически, конечно же, да. Ну а на практике все будет зависеть от многих факторов.
– К вам приходят банки с просьбой о санации?
– Конкретно к нам – нет.
– А АСВ обращается с предложением?
– Периодически да. Там проходят конкурсы, и мы рассматриваем возможность участия в них.
Беседовала Наталья РОМАНОВА,
