С 1 января 2017 года вступил в силу закон о коллекторах. О том, как исполняется этот закон, как отличить коллектора от хулигана и действительно ли россияне стали лучше платить по кредитам, порталу Банки.ру рассказал директор Национальной ассоциации профессиональных коллекторских агентств Борис ВОРОНИН.
— Как обстоит дело с реестром коллекторских агентств?
— С реестром дело обстоит очень неплохо. Федеральная служба судебных приставов неплохо подготовилась. Она подготовила проект нормативных актов: как только был выпущен указ президента и постановление правительства, они оперативно направили документы в Минюст и начали работать по приему компаний в реестр. Благодаря этому удалось избежать переходного периода, когда у компаний был портфель взысканий, но они не имели права им воспользоваться.
— А что случилось с коллекторскими агентствами, которые не вошли в реестр?
— На самом деле те, кто был в состоянии быстро и корректно заполнить документы и кто очень спешил, все вошли. Мы видим, что и сейчас кто-то включается в реестр. Это обычная ситуация, когда появляется новый реестр на рынке. В него входят крупнейшие участники, потому что они имеют ресурсы и интеллектуальные возможности, готовы сидеть ночами и составлять документы. А потом уже подтягиваются все остальные, которые сначала посмотрят, потом раскачаются, потом посмотрят на опыт первых, чего-то побоятся, передумают. И, наконец, подадут документы в реестр.
— Есть ли полная ясность с тем, как будет регулироваться рынок взыскания?
— Структурно понятно: Минюст отвечает за регулирование, а ФССП отвечает за ведение документов, проверку документов на включение в реестр, проверку жалоб, которых очень много.
— На 2017 год какие ожидания по рынку цессии?
— Ожидания по рынку цессии пока неоднозначные. С одной стороны, за последние два года этот рынок стабилизировался по объемам на уровне 450—480 миллиардов рублей (это объем долговых портфелей, выставляемых кредиторами на продажу; объем реальных сделок ниже, в 2016 году он был на уровне 330 миллиардов рублей). Эксперты говорят, что этот рынок сейчас уже достаточно зрелый и на таком этапе развития, что резких скачков по объемам быть не должно. С другой стороны, трудно спрогнозировать, как повлияет на рынок новый закон 230-ФЗ — насколько выгоднее (или, наоборот, невыгоднее) станет кредиторам взыскивать долги самим или передавать в работу коллекторам. Это во многом будет зависеть от практики правоприменения закона и от жесткости регулирования коллекторского рынка, которые только складываются. Первые результаты будут видны, видимо, к концу первого квартала, а скорее — первого полугодия.
— Какие нюансы возникают в применении закона о коллекторах и его толковании?
— В правоприменении закона возникает масса нюансов, потому что он писался достаточно поспешно. Документ был подготовлен второпях, без должного обсуждения. Если бы этот закон был многоквартирным домом, никакая госкомиссия его бы не приняла. Жильцы отказались бы покупать квартиры, и сам дом бы развалился.
Возьмем, к примеру, взаимодействие по телефону. В законе не сказано, чем отличается полное взаимодействие по телефону от неполного. В законе сказано, сколько раз можно звонить по телефону, но что такое состоявшийся звонок, непонятно. А это фундаментальная вещь. Например, вы позвонили человеку, представились, назвали свою компанию, удостоверились, что это он, а человек взял и скинул звонок. Считать ли это контактом? Или ты звонишь человеку пять раз, он говорит, что вы не туда попали, а на шестой подтверждает свою личность. Это нарушение закона или нет?
— Это же касается и звонков в дверь?
— Да, и это тоже. Вообще, личные выезды коллекторов со звонком в дверь — это вымирающая тема и не очень эффективная. У крупнейших компаний она отсутствует. А вот позвонить человеку и узнать, готов ли он погасить задолженность и когда он собирается ее погасить, — это нормально. Ведь большая часть разговора, когда контакт состоялся, не касается какой-то конфликтной ситуации. Конечно, коллектор изначально может быть конфликтный. Иногда работники увлекаются и берут работу «на дом». Телефон перед глазами, и они начинают названивать должнику. За такие вещи сразу увольняют. Многое зависит и от философии руководителя компании. Если он «отмороженный» и действует такими методами, то и вся его компания будет действовать так же. В принципе, это не принято. Есть определенная мораль, и она общая.
— Какие обязательства накладывает реестр на коллекторов?
— Накладывает не реестр, а требования закона. Я не могу сказать, что требования очень сложные. Есть некоторая даже не жесткость, а жестокость этого закона в отношении компаний, включенных в реестр. Например, если в вашей компании из 500 операторов двое начали кричать и оскорблять должника, то компания может потерять место в реестре только из-за поведения нескольких сотрудников. Насколько это адекватно, притом что такой стиль не является политикой компании и запрещен внутренними документами?
Проблема местных органов федеральных служб состоит в том, что они не знакомы с профильным законодательством и ищут, чем себя занять. В ситуации, когда на рынке по-прежнему есть хулиганы, которые звонят людям ночью с угрозами, они занимаются попытками собрать штрафы с сотрудников коллекторских компаний.
— Как отличить мошенника от сотрудника коллекторской компании, находящейся в реестре?
— Хулиганы никогда не говорят сумму долга. Если вы спросите у них, сколько и кому должны, то они бросят трубку. Потому что они либо скрывают, либо просто не знают сумму. Также хулиганы не оставляют за собой юридических следов, они просто звонят среди ночи или шлют эсэмэски с ругательствами и угрозами. Как правило, хулиганы работают от микрофинансистов, но при этом стараются скрыть источник получения информации. У некоторых мошеннических компаний есть целые информационные системы, самостоятельно составляющие матерные сообщения и подставляющие Ф. И. О. должника. Эти компании делаются не на коленке: у них все так же, как и у больших серьезных компаний, только полностью отсутствует совесть.
Сейчас многие мошеннические компании звонят должникам и представляются компанией, которая находится в реестре. Реестр открыт, и они могут выбрать любую компанию. Как с этим бороться, мы пока не знаем. Закрывать нельзя, так как люди должны знать, кто находится в реестре, но и открытый реестр слишком удобен для мошенников.
— Как работают те, кто не попал в реестр? Появился ли серый рынок коллекторов?
— Рынок был даже не серый, а черный. И остался черным. Раньше коллекторы тоже не могли звонить по ночам, потому что был закон о кредите, но это их не останавливало. Раньше можно было материться? Тоже нельзя, и за это преследовали.
На самом деле все крупные компании уже в реестре. Если кто-то не попал по стечению каких-то неудачных обстоятельств, это лишь вопрос времени. Такие компании активно борются за место в реестре.
— НАПКА поддержала законопроект о взыскании единственного жилья у должников. Почему?
— Потому что это способ оплатить обязательства перед кредитором, вполне даже миролюбивый закон. Я считаю, что Конституционный суд, который подтвердил конституционность такого решения, поступил совершенно верно. У человека может быть избыточное по отношению к социальной норме имущество, которым он продолжает владеть, при этом утверждая, что совершенно неплатежеспособен. Странно, что законопроект, который предполагает, что человек из большей квартиры въедет в меньшую и при этом погасит свои долги, был принят в штыки.
— Есть ли стагнация на рынке переуступки долгов?
— В конце 2016 года все активно вступали в долги, поэтому стагнации не будет. Но возможно, что после активности прошлого года в 2017-м будет некоторая остановка в самом начале. Но в целом коллекторы желают того же, что и все россияне, — процветания стране. Многие думают, что если в стране все плохо, то коллекторам хорошо. На самом деле ничего подобного. Мы все в одной корзине.
— Сколько жалоб на коллекторов было направлено в НАПКА с начала года?
— Статистика за январь еще считается, в целом можно сказать, что поступило более 300 обращений (именно обращений, а не жалоб). Около 80% заявителей обращаются по техническим и правовым вопросам — звонки по ошибочным контактам, просьбы о предоставлении подтверждающих документов на право взыскания и т. д. Доля собственно жалоб (мы называем эту категорию «hard-жалобы», в нее входят угрозы, грубость, шантаж, порча имущества и другие незаконные и неэтичные методы взыскания) составляет обычно 6—7%.
— Как вы относитесь к заявлениям банкиров о том, что, став беднее, россияне стали лучше платить по кредитам?
— Я думаю, здесь имеется в виду то, что, став беднее, люди стали лучше считать деньги. И теперь они двадцать раз подумают, прежде чем взять новый кредит. Понятно, что между оплатой банковского кредита и покупкой хлеба они выберут второе. Скорее, сейчас люди проводят градацию среди обязательств: сначала платят ипотеку, потом — за автомобиль и только потом закрывают банковскую карту или кредит. Люди в большинстве своем — честные и стараются оставаться таковыми. Временные трудности? Ну с кем не бывает.
Беседовала Наталья СТРЕЛЬЦОВА,
