Как изменятся банки и способы платежей в ближайшие годы? Как должны выглядеть идеальные отношения клиента с банком и что будут делать с теми, кто откажется делиться с кредитными организациями личными данными?
— Альфа-Банк делает ставку на технологии. Станет ли он одним из тех, кто организует «диджитал-революцию» на российском финансовом рынке?
— Мы исторически продвинутый и технологичный банк. Причем часть этих технологий клиентам видна, а часть нет. Но то, как мы организованы внутри, позволяет нам достаточно уверенно сказать, что мы будем не просто следовать за новыми технологиями, а скорее формировать эту среду и тренды современного банковского обслуживания.
— Назовите пять самых главных технологий, которые изменят финансовый мир. Готов ли Альфа-Банк их предложить?
— Это некое гадание, так как в финансовом мире есть набор таких общих слов на тему блокчейна, Big Data, машинного обучения и прочего, которые должны все изменить. Я постараюсь говорить от имени клиента о том, каким должно быть идеальное взаимодействие пользователя с банком. Сегодня, наверное, это не удается никому.
В будущем мы не все будем пользоваться банком с помощью тех технологий, которые есть. А современные банки, на мой взгляд, выйдут за пределы банковского обслуживания. Поэтому я как клиент хочу иметь отношения с моей организацией, чтобы меня знали. Что это значит? Это полностью индивидуальные предложения. Они должны быть полностью настроены под меня. Я хочу релевантные предложения и не хочу, чтобы мне слали спам и что-то, чем я не пользуюсь и не буду. Я хочу, чтобы в ситуации, когда у меня возникала проблема, типа блокировки карты или, например, невозможности совершить трансакцию, организация меня понимала, доверяла и шла мне навстречу. Я хочу, чтобы мои проблемы решались при первом обращении. Чтобы они решались тем сотрудником и через тот канал, в который я обратился. При этом, в идеальном мире, я не хочу ничего за это платить. Или оплата должна быть справедливой, чтобы я понимал, за что плачу.
Я хочу, чтобы мои проблемы решались при первом обращении. Чтобы они решались тем сотрудником и через тот канал, в который я обратился. При этом, в идеальном мире, я не хочу ничего за это платить— Получается, что людям придется расплачиваться информацией о себе?
— Да, думаю, что в ближайшие пять лет мы точно будем жить в эпоху переосмысления того, как люди относятся к своей информации и кому она принадлежит. Банки часто говорят: «Мы владеем клиентскими данными» или «У нас есть клиентские данные». Клиенты могут сказать: «Нет. Вы не владеете клиентскими данными, потому что это наши данные». Я как клиент говорю: «Это мои данные, и я могу дать вам право ими пользоваться или могу не дать». Сегодня нет закона, который это полностью регулирует, но мы точно идем туда. В какой-то степени приватность становится роскошью. Это действительно так. Сейчас выиграют те организации и банки, которые научатся первыми элегантно и нативно пользоваться информацией клиента и взаимодействовать с ним. Клиенты готовы рассказывать о себе очень многое, если они понимают, зачем это происходит, что это им дает, как эта информация будет использована. И уверены, что она не выйдет за пределы банка.
— А что банки будут делать с клиентами, которые откажутся предоставлять информацию о себе?
— Просто обслуживать. В любом случае банковский бизнес будет проходить через какое-то переосмысление. Вполне возможно, через пять лет мы будем расплачиваться сканом нашего глаза или отпечатком пальца, а карточка будет привязана к биометрической базе данных. Рынок может достаточно сильно видоизмениться за ближайшие 5—10 лет, но одно останется неизменным: все равно будут платежи, все равно будет обмен. Обмен вашего времени на товары и услуги.
Мы придумали деньги, мы в них верим, и поэтому они существуют. Если мы поверим в телепатический обмен, значит будет существовать и он.
Мы придумали деньги, мы в них верим, и поэтому они существуют. Если мы поверим в телепатический обмен – значит, будет существовать и он— Нужен ли регионам способ оплаты с помощью сканирования лица и отпечатков пальцев?
— Людям всегда и везде нужны простота и удобство. И неважно, где они — в Африке, в Уфе, Челябинске или Москве. Все идет от жизненных сценариев и отношения к новому. Если люди хотят пользоваться новыми технологиями, но у них в городе только одно крохотное отделение банка, то придет тот, кто сможет предоставить эти технологии. В какой-то момент времени эта монополия разрушится.
На мой взгляд, движение регулятора в сторону цифровизации может очень сильно поднять качество предоставляемых услуг, в том числе в малых городах.
— Нужно ли легализировать биткоин? Позволит ли это привлечь инвестиции в российскую экономику?
— Есть много стран, которые пошли по пути легализации. Для меня это такая аллегория «мира Дикого Запада». Это такая золотая лихорадка, где нет никаких правил, но всем уже понятно, что она неизбежна и она придет. Есть такая простая фраза: «Не можешь побороть — возглавь». И в этой части я уверен, что, не меняя регулирования целиком сразу по отрасли, но разрешая в рамках «песочницы» эксперименты с биткоином, можно лучше понять принципы работы и извлечь пользу. Я считаю, что к этому надо относиться осторожно, но и запрещать не нужно.
— Ожидаете ли вы ослабления курса рубля в этом году?
— Мы для себя решили, что перестанем строить мегапрогнозы в силу того, что существует огромное количество факторов, которые на это влияют. Безусловно, у курса рубля есть функция цены на нефть. Мы видим, что объем импорта начинает наращиваться, поэтому, скорее, это некая тенденция к тому, чтобы рубль ослаблялся. Наверное, он может быть в горизонте 60—65 рублей за доллар. Это тот реалистичный курс, который мы будем видеть во втором полугодии.
— Можно ли соотносить понятия системно значимых банком и too big to fail?
— Есть ряд банков, которые очень хотят быть в концепции too big to fail, чтобы им не дали fail. Если честно, однозначного ответа на этот вопрос нет, я его не знаю. Но если бы я был регулятором, безусловно, нужно было бы думать о ценности и значимости системы и доверия к системе. Это ключевой вопрос, о котором думал бы я. Но если я вижу банк, пусть даже крупный, в котором откровенный бардак с точки зрения качества активов, явно «проеден» капитал и есть «дыра» в балансе, то я бы не закрывал глаза только потому, что он большой. Может быть, решение было бы нетривиальным, не совсем простым и долгим. Но надо искать решение. Сам факт, что «банк большой и ему нельзя упасть», — это очень опасное по существу утверждение.
Сам факт, что «банк большой и ему нельзя упасть» – это очень опасное по существу утверждение— Замечают ли в Альфа-Банке оживление в кредитовании?
— Да. Наш объем кредитования сейчас вернулся на уровень 2013-го — начала 2014 года. Причина очень проста: на протяжении 2015-го и первой половины 2016 года банки практически не кредитовали, а люди, тоже сильно испугавшись того шока, который был, решили воздержаться от кредитов. На пике общий объем необеспеченных кредитов, куда входит автокредитование, но не входит ипотека, в рознице достигал 10,5 триллиона рублей. Потом он опустился до уровня 6,4 триллиона рублей. То есть было погашено почти 40%. Сейчас у людей опять выработалась привычка. Они привыкли к новой реальности. Увидели, что вроде бы ничего страшного не происходит, жизнь продолжается, нам по-прежнему «хочется» здесь и сейчас. И вроде бы даже безработица сильно не взлетела, и зарплата как-то платится. Поэтому потребление вновь начинает возвращаться, хотя тренд к тому, что реальные располагаемые доходы не растут, очевиден.
— Не планирует ли Альфа-Банк делать свои микрокредитные и микрофинансовые компании?
— Нет. Мы никогда не делали и никогда не планировали. Банки, которые так делают, вводят в заблуждение клиентов, потому что клиенты пришли именно к ним в банк. Более того, эти банки не до конца честны перед регулятором. Не по форме, а по сути. Потому что таким образом банки для себя повышают допустимую полную стоимость кредита. При этом «зеркалят» название банка в названии микрокредитной организации и пускают свою же микрофинансовую организацию в свои каналы продаж. Это очень порочная практика. В какой-то момент времени регулятор обратит внимание на эту юридически элегантную схему.
— Бинбанк и «Открытие» наращивают свое присутствие на рынке за счет покупки других игроков. Рассматривает ли Альфа-Банк для себя такой вариант развития?
— У нас было два опыта санации: в 2008 году «Северная Казна» и Балтийский Банк. Поэтому, безусловно, ответ «да». Этот опыт нас очень многому научил, поэтому мы точно понимаем, что для нас приоритетом является стратегия органики, органический рост. У нас это получается хорошо. И если появится такая возможность, будет правильная цена и будет тот банк, который нам интересен, то мы для себя такой вариант не исключаем.
— Альфа-Банк занимает седьмое место в рейтинге Банки.ру по величине чистой прибыли. Хотели бы продвинуться выше?
— Вы задаете риторический вопрос. Конечно же, да. Мы продвинемся. Безусловно. У банка есть очень понятная бизнес-модель. Он много лет демонстрировал устойчивый рост бизнес-показателей и устойчивую прибыль, в то время как подавляющее число банков показывали убытки. Мы чувствуем себя уверенно. И это дает нам право на высокие строчки не только в вашем рейтинге.
Беседовала Наталья СТРЕЛЬЦОВА,
