Сергей Хестанов
экономист, управляющий директор группы компаний «Алор»
Сможет ли российская национальная платежная система быть конкурентоспособной и не станет ли она аналогом ракушек каури у древних жителей Алтая, порталу Банки.ру рассказал экономист, управляющий директор группы компаний «Алор» Сергей ХЕСТАНОВ.
— Для чего нам нужна вообще своя национальная платежная система? Как элемент безопасности?
— Это прежде всего реакция на изменение внешнеполитических условий. Технически перевести расчеты в рубли легко. Но это никак не повлияет на популярность рубля как платежного средства вне нашей страны. Не так давно мне довелось побывать на Алтае. Там в краеведческом музее я увидел очень интересную вещь, о которой написано в учебниках по экономике. Для многих народов Алтая платежным средством, валютой служили ракушки каури. Вот такие небольшие, красивые ракушки. В музее там они выставлены. И они продавали пушнину только за ракушки каури. Ни золото, ни серебро их не интересовало, а вот ракушки каури у них играли специфическую роль. Есть товар, он продается только за ракушки каури. Поэтому купцы, которые занимались торговыми операциями, соответственно, приобретали ракушки, но ровно в таком количестве, которое необходимо для расчета с туземцами. Поэтому, если мы потребуем ведения расчетов в рублях… Вы уже уловили, наверное, некоторые аналогии, да? Это тоже своего рода ракушки.
— А президент ВТБ Андрей Костин говорит, что перевод всех расчетов в рубли — шаг к тому, чтобы наш банковский сектор стал поистине сектором национальной валюты. Не кажется ли вам, что это может привести к изоляции?
— Некоторая изоляция, скорее всего, произойдет. Хотя и не настолько драматичная, как об этом судит господин Костин. Но надо понимать, что российские банки достаточно хорошо интегрированы в мировую финансовую систему.
В одночасье изолироваться до такой степени сложно, что это смотрится крайне маловероятным событием. Опять-таки я хорошо помню пресловутые годы советского застоя. И даже в те годы Внешэкономбанк имел корреспондентские отношения с зарубежными банками. У меня отец военнослужащий и, соответственно, в то время служил за границей, там получал деньги. И переводы, и аккредитивы работали. Причем это была эпоха «холодной войны». И если уж тогда система работала, то в наш электронный век, скорее всего, — с какими-то ограничениями, оговорками — большая часть расчетов с иностранными банками точно сохранятся.
— Давайте вернемся к НПС: 4 миллиарда долларов — приблизительный годовой доход международных платежных систем. Сейчас, после 21 марта, в связи с известными событиями, когда Visa и MasterCard без уведомления заблокировали операции по картам ряда российских банков, вопрос уже не в том, кто получает деньги за наши трансакции. Вопрос в том, насколько россияне зависимы от внешних факторов.
— Ну, зависимость, естественно, есть, хотя ее не стоит преувеличивать. Блокировки, которые произошли, если соотнести объем потенциально пострадавших клиентов с общим объемом этой услуги в России, — это, конечно, ничтожный процент. Это прецедент, но он не слишком пугает. Потому что все понимают: он не получит развития по банальной причине — это невыгодно самим расчетным системам.
Международные платежные системы зарабатывают в России достаточно хорошие деньги, причем с малыми затратами для себя. И терять эти деньги никто не захочет. Более того, любая международная платежная система находится между двух огней. С одной стороны, они боятся политических решений той страны, где расположены, они обязаны их выполнять. С другой стороны, им совсем не хочется терять такой большой и, главное, перспективный в плане развития рынок. Поэтому, если говорить о банковской системе в целом, страхи надуманны. Но есть еще государственные интересы.
Маленькая ложь рождает большое недоверие, как сказал один из классиков. Соответственно, этот прецедент явно сподвигнет к принятию решения о создании альтернативы. Как эта альтернатива будет создана — большая интрига.
— Кто сейчас наиболее вероятный кандидат на роль оператора национальной платежной системы?
— А это вопрос не экономический. Скорее, это вопрос близости к тому, кто принимает решения. Технически создать систему — пара месяцев работы для хорошей IT-компании. Сейчас, когда многие проблемы по сравнению с 90-ми годами прошлого века технически решены, кода есть стандартные, в том числе открытые, решения, на которые никто не держит патент, никому не надо платить и ни перед кем не нужно отчитываться, хорошая IT-компания сделала бы за пару месяцев такой хорошо работающий прототип.
Cамое правильное — пойти другим путем, а именно выбрать какое-нибудь открытое решение. На Западе в классе брокерского бизнеса очень популярен так называемый фикс-протокол. Это «оpen-source-ный» (open source, открытое программное обеспечение. — Прим. ред.), не принадлежащий никому конкретно протокол, которым может пользоваться любой желающий. И вот теоретически, если рассуждать без оглядки на лоббистские интересы, самое правильное — это создать такую систему, которая будет открытой по протоколу. Не будет требовать лицензионных отчислений, никто ее заблокировать не сможет. И, может быть, имеет смысл ее создать в виде некоммерческой организации, чтобы исключить вопрос лоббирования интересов отдельных участников. Либо сознательно допустить создание не одной, а нескольких систем.
— Чтобы была конкуренция между ними?
— Да, во-первых, будет конкуренция, во-вторых — больше возможностей. Ну и, как очень красиво сказал Мао Цзэдун, пусть расцветают сто цветов.
— Может ли наша национальная платежная система полностью заменить международные? То есть можем ли мы когда-нибудь отказаться от MasterCard и Visa?
— А нужно ли это делать? Теоретически можно отказаться, волевым решением. И создать море неудобств всем, кто выезжает за рубеж. Будет ситуация, как с китайцами. То есть система работает прекрасно, но… У меня есть хороший знакомый, которые ведет бизнес в Китае, регулярно там бывает. Когда все события эти начались, он даже продемонстрировал мне китайскую карту, которой пользуется на родине. Работает прекрасно внутри Китая, совершенно не работает за его пределами. Неудобство. Поэтому гораздо правильнее пойти другим путем. Создавать национальную платежную систему таким образом, чтобы она легко интегрировалась с существующей сетью банкоматов, а в идеале — даже с существующим программным обеспечением банков. То есть строить архитектуру системы таким образом, чтобы она выглядела надстройкой, дополнением к существующей. При этом банкам не потребуется приобретать новые банкоматы, а для клиента будет вообще прозрачным и незаметным, через что проходит платеж.
— Сколько на это потребуется средств и времени? И кто будет инвесторами — банки, государство?
— Мне трудно оценить затраты. Но я немножко имел отношение к постановке задач, которые отдаленно, философски напоминают создание национальной платежной системы, хотя и относились к брокерскому бизнесу. И поэтому могу очень грубо, эскизно оценить время. Я думаю, что первый хорошо работающий прототип реально получить через пару месяцев.
— Как вам кажется, не заставят ли российские банки пользоваться национальной платежной системой?
— Очень бы этого не хотелось. Может быть, наблюдая за логикой развития процесса, чиновники спустят что-то типа неформального плана: «А ну-ка хотя бы 10% платежей проводите через эту систему». Если система будет строиться по рыночным принципам, вступает в действие экономика: кто мешает установить достаточно конкурентный тариф? И тогда банки добровольно будут ею пользоваться.
В идеале платежных систем должно быть несколько. Лучше изначально допустить возможность построения не одной высочайше одобренной системы, а нескольких конкурентных. Да, понятно, какая-то будет поддерживаться консорциумом более крупных банков, какая-то — более мелких. Но если их будет больше одной, то конкуренция сделает свое дело.
— А само государство что-то выиграет от национальной платежной системы?
— Увеличит надежность финансовой системы. У меня опять возникают аллюзии с эпохой застоя и, соответственно, с эпохой «холодной войны». В Советском Союзе даже если использовали какие-то иностранные, допустим электронные, компоненты — это было ограниченно. Но было. Обязательно поддерживали производство аналога внутри страны. Аналог мог быть хуже по массово-габаритным характеристикам, по еще каким-то, но при этом какое-то минимальное производство аналога поддерживалось. Иногда даже это было неразумно, советский аналог был совсем плохой, но существовал. И вот национальная платежная система, если она не будет строиться по принципу стыковки с существующими, а станет вещью в себе — тогда это просто аварийный вариант, как, допустим, в машине аварийный тормоз. Понятно, что постоянно им никто не пользуется, но любой человек, который умеет водить автомобиль, знает: у легкового автомобиля в качестве аварийной системы выступает ручник. Попробуйте водить машину по городу, пользуясь не ножным тормозом, а ручником. Очевидно, что это крайне неудобно. Но если, не дай бог, тормоза отказали, вы хотя бы сможете, пусть и с меньшей эффективностью, воспользоваться тормозной системой.
Беседовала Инна ЛУНЕВА,
Сергей Хестанов экономист, управляющий директор группы компаний «Алор» Сможет ли российская национальная платежная система быть конкурентоспособной и не станет ли она аналогом ракушек каури у древних жителей Алтая, порталу Банки.ру рассказал экономист, управляющий директор группы компаний «Алор » Сергей ХЕСТАНОВ. — Для чего нам нужна вообще своя национальная платежная система? Как элемент безопасности? — Это прежде всего реакция на изменение внешнеполитических условий. Технически перевести расчеты в рубли легко. Но это никак не повлияет на популярность рубля как платежного средства вне нашей страны. Не так давно мне довелось побывать на Алтае. Там в краеведческом музее я увидел очень интересную вещь, о которой написано в учебниках по экономике. Для многих народов Алтая платежным средством, валютой служили ракушки каури. Вот такие небольшие, красивые ракушки. В музее там они выставлены. И они продавали пушнину только за ракушки каури. Ни золото, ни серебро их не интересовало, а вот ракушки каури у них играли специфическую роль. Есть товар, он продается только за ракушки каури. Поэтому купцы, которые занимались торговыми операциями, соответственно, приобретали ракушки, но ровно в таком количестве, которое необходимо для расчета с туземцами. Поэтому, если мы потребуем ведения расчетов в рублях… Вы уже уловили, наверное, некоторые аналогии, да? Это тоже своего рода ракушки. — А президент ВТБ Андрей Костин говорит, что перевод всех расчетов в рубли — шаг к тому, чтобы наш банковский сектор стал поистине сектором национальной валюты. Не кажется ли вам, что это может привести к изоляции? — Некоторая изоляция, скорее всего, произойдет. Хотя и не настолько драматичная, как об этом судит господин Костин. Но надо понимать, что российские банки достаточно хорошо интегрированы в мировую финансовую систему. В одночасье изолироваться до такой степени сложно, что это смотрится крайне маловероятным событием. Опять-таки я хорошо помню пресловутые годы советского застоя. И даже в те годы Внешэкономбанк имел корреспондентские отношения с зарубежными банками. У меня отец военнослужащий и, соответственно, в то время служил за границей, там получал деньги. И переводы, и аккредитивы работали. Причем это была эпоха «холодной войны». И если уж тогда система работала, то в наш электронный век, скорее всего, — с какими-то ограничениями, оговорками — большая часть расчетов с иностранными банками точно сохранятся. — Давайте вернемся к НПС: 4 миллиарда долларов — приблизительный годовой доход международных платежных систем. Сейчас, после 21 марта, в связи с известными событиями, когда Visa и MasterCard без уведомления заблокировали операции по картам ряда российских банков, вопрос уже не в том, кто получает деньги за наши трансакции. Вопрос в том, насколько россияне зависимы от внешних факторов. — Ну, зависимость, естественно, есть, хотя ее не стоит преувеличивать. Блокировки, которые произошли, если соотнести объем потенциально пострадавших клиентов с общим объемом этой услуги в России, — это, конечно, ничтожный процент. Это прецедент, но он не слишком пугает. Потому что все понимают: он не получит развития по банальной причине — это невыгодно самим расчетным системам. Международные платежные системы зарабатывают в России достаточно хорошие деньги, причем с малыми затратами для себя. И терять эти деньги никто не захочет. Более того, любая международная платежная система находится между двух огней. С одной стороны, они боятся политических решений той страны, где расположены, они обязаны их выполнять. С другой стороны, им совсем не хочется терять такой большой и, главное, перспективный в плане развития рынок. Поэтому, если говорить о банковской системе в целом, страхи надуманны. Но есть еще государственные интересы. Маленькая ложь рождает большое недоверие, как сказал один из классиков. Соответственно, этот прецедент явно сподвигнет к принятию решения о создании альтернативы. Как эта альтернатива будет создана — большая интрига. — Кто сейчас наиболее вероятный кандидат на роль оператора национальной платежной системы? — А это вопрос не экономический. Скорее, это вопрос близости к тому, кто принимает решения. Технически создать систему — пара месяцев работы для хорошей IT-компании. Сейчас, когда многие проблемы по сравнению с 90-ми годами прошлого века технически решены, кода есть стандартные, в том числе открытые, решения, на которые никто не держит патент, никому не надо платить и ни перед кем не нужно отчитываться, хорошая IT-компания сделала бы за пару месяцев такой хорошо работающий прототип. Cамое правильное — пойти другим путем, а именно выбрать какое-нибудь открытое решение. На Западе в классе брокерского бизнеса очень популярен так называемый фикс-протокол. Это «оpen-source-ный» (open source, открытое программное обеспечение. — Прим. ред.), не принадлежащий никому конкретно протокол, которым может пользоваться любой желающий. И вот теоретически, если рассуждать без оглядки на лоббистские интересы, самое правильное — это создать такую систему, которая будет открытой по протоколу. Не будет требовать лицензионных отчислений, никто ее заблокировать не сможет. И, может быть, имеет смысл ее создать в виде некоммерческой организации, чтобы исключить вопрос лоббирования интересов отдельных участников. Либо сознательно допустить создание не одной, а нескольких систем. — Чтобы была конкуренция между ними? — Да, во-первых, будет конкуренция, во-вторых — больше возможностей. Ну и, как очень красиво сказал Мао Цзэдун, пусть расцветают сто цветов. — Может ли наша национальная платежная система полностью заменить международные? То есть можем ли мы когда-нибудь отказаться от MasterCard и Visa? — А нужно ли это делать? Теоретически можно отказаться, волевым решением. И создать море неудобств всем, кто выезжает за рубеж. Будет ситуация, как с китайцами. То есть система работает прекрасно, но… У меня есть хороший знакомый, которые ведет бизнес в Китае, регулярно там бывает. Когда все события эти начались, он даже продемонстрировал мне китайскую карту, которой пользуется на родине. Работает прекрасно внутри Китая, совершенно не работает за его пределами. Неудобство. Поэтому гораздо правильнее пойти другим путем. Создавать национальную платежную систему таким образом, чтобы она легко интегрировалась с существующей сетью банкоматов, а в идеале — даже с существующим программным обеспечением банков. То есть строить архитектуру системы таким образом, чтобы она выглядела надстройкой, дополнением к существующей. При этом банкам не потребуется приобретать новые банкоматы, а для клиента будет вообще прозрачным и незаметным, через что проходит платеж. — Сколько на это потребуется средств и времени? И кто будет инвесторами — банки, государство? — Мне трудно оценить затраты. Но я немножко имел отношение к постановке задач, которые отдаленно, философски напоминают создание национальной платежной системы, хотя и относились к брокерскому бизнесу. И поэтому могу очень грубо, эскизно оценить время. Я думаю, что первый хорошо работающий прототип реально получить через пару месяцев. — Как вам кажется, не заставят ли российские банки пользоваться национальной платежной системой? — Очень бы этого не хотелось. Может быть, наблюдая за логикой развития процесса, чиновники спустят что-то типа неформального плана: «А ну-ка хотя бы 10% платежей проводите через эту систему». Если система будет строиться по рыночным принципам, вступает в действие экономика: кто мешает установить достаточно конкурентный тариф? И тогда банки добровольно будут ею пользоваться. В идеале платежных систем должно быть несколько. Лучше изначально допустить возможность построения не одной высочайше одобренной системы, а нескольких конкурентных. Да, понятно, какая-то будет поддерживаться консорциумом более крупных банков, какая-то — более мелких. Но если их будет больше одной, то конкуренция сделает свое дело. — А само государство что-то выиграет от национальной платежной системы? — Увеличит надежность финансовой системы. У меня опять возникают аллюзии с эпохой застоя и, соответственно, с эпохой «холодной войны». В Советском Союзе даже если использовали какие-то иностранные, допустим электронные, компоненты — это было ограниченно. Но было. Обязательно поддерживали производство аналога внутри страны. Аналог мог быть хуже по массово-габаритным характеристикам, по еще каким-то, но при этом какое-то минимальное производство аналога поддерживалось. Иногда даже это было неразумно, советский аналог был совсем плохой, но существовал. И вот национальная платежная система, если она не будет строиться по принципу стыковки с существующими, а станет вещью в себе — тогда это просто аварийный вариант, как, допустим, в машине аварийный тормоз. Понятно, что постоянно им никто не пользуется, но любой человек, который умеет водить автомобиль, знает: у легкового автомобиля в качестве аварийной системы выступает ручник. Попробуйте водить машину по городу, пользуясь не ножным тормозом, а ручником. Очевидно, что это крайне неудобно. Но если, не дай бог, тормоза отказали, вы хотя бы сможете, пусть и с меньшей эффективностью, воспользоваться тормозной системой. Беседовала Инна ЛУНЕВА,
