Рубль, возможно, уплыл слишком далеко
Чуть более года назад Россия перешла к режиму плавающего обменного курса. Насколько оправданным и своевременным было решение о переходе к плавающему обменному курсу с учетом особенностей российской экономики? Не лучше бы было Банку России продолжать поддерживать рубль на валютном рынке?
Отменив в ноябре 2014 года коридор стоимости бивалютной корзины, ЦБ РФ отказался от регулярных интервенций на его границах и за их пределами, тем самым отпустив рубль в свободное плавание. Это стало одной из причин резкого ослабления российской национальной валюты: если в январе — октябре 2014 года средний курс составлял 35,9 рубля за доллар, то по итогам первых десяти месяцев 2015 года он достиг отметки в 60,3 рубля. А сейчас доллар стоит выше 70 рублей и установил абсолютный исторический рекорд стоимости после деноминации рубля в 1998 году. Снижение курса рубля не только сопровождалось девальвацией на постсоветском пространстве, но и имело серьезные последствия внутри России: в октябре 2015-го годовая инфляция составила 15,6%, тогда как в октябре 2014-го она находилась на отметке в 8,3%.
Фиксированный или плавающий?
Дискуссии о предпочтительности выбора между фиксированным и плавающим валютным курсом не утихают на протяжении последних 25 лет. Наибольшей остроты они достигли на рубеже 1990-х и 2000-х, когда вслед за турбулентностью на финансовых рынках Юго-Восточной Азии последовали валютные и бюджетно-долговые кризисы в России, Бразилии и Аргентине. Тот факт, что до кризиса во многих из этих стран национальная валюта была привязана к доллару, дал козырь в руки приверженцам плавающего валютного курса, полагавшим, что такая привязка с неизбежностью приводит к финансовым потрясениям. Их оппоненты утверждали, что для успешной фиксации курса необходима консервативная бюджетная политика. Пример тому — Эстония, в 1992 году привязавшая крону к немецкой марке и благополучно пережившая международные финансовые кризисы конца 1990-х и конца 2000-х без девальваций и наращивания государственного долга, что позволило ей первый из постсоветских республик вступить в зону евро.
Впрочем, Эстония является далеко не единственной страной, привязавшей собственный обменный курс к одной из ведущих мировых валют и обеспечившей стабильность государственных финансов. На это, в частности, указывают данные доклада, подготовленного Национальным бюро экономических исследований США (НБЭИ) на основе анализа опыта 136 государств в период между 1960 и 1989 годом: его авторы пришли к выводу, что уровень инфляции в странах с фиксированным обменным курсом был ниже, чем в странах, не ограничивавших колебания национальной валюты; однако при этом в развитых странах режим плавающего валютного курса сочетался с низкой инфляцией. Такие же результаты были получены по итогам анализа макроэкономических показателей 56 стран между 1980 и 1990 годом, проведенного все тем же НБЭИ. В свою очередь, эксперты Международного валютного фонда (МВФ) пришли к выводу, что на динамику инфляции большое влияние оказывает величина колебаний обменного курса: если по прошествии 12 месяцев после 20-процентной девальвации стоит ожидать инфляционного скачка в 20%, то более сильное ослабление валюты выразится в увеличении инфляции на 45% уже по истечении полугода.
Говорит и показывает статистика
Авторы настоящей статьи провели собственный анализ макроэкономических показателей всех стран МВФ за период с 2000 по 2014 год. Его итоги показали, что плавающий валютный курс используют страны с наибольшим ВВП на душу населения (17 тыс. долларов), тогда как фиксированный курс и переходный валютный режим применяется в государствах с меньшим уровнем благосостояния, в которых ВВП на душу населения не превышает 8 тыс. и 5 тыс. долларов соответственно. Страны с плавающим валютным курсом также оказались лидерами по соотношению бюджетных расходов к ВВП – 35% против 32% и 27% в государствах с фиксированным и переходным валютным курсом.
Что касается инфляции, она ожидаемо оказалась выше в странах с плавающим обменным курсом. При этом в государствах с переходным и фиксированным режимом она находилась на одном уровне. Наконец, дефицит счета текущих операций оказался наибольшим в странах с фиксированным курсом валюты и наименьшим – в государствах с переходным обменным режимом. В целом же полученные по итогам статистического анализа выводы были аналогичны тем, к которым пришли авторы упомянутых выше исследований.
Валютные режимы в странах — экспортерах нефти
До того как Россия перешла к плавающему режиму валютного курса, из 20 стран — экспортеров нефти его использовали всего шесть государств. Причем две трети из них находились в верхушке рейтинга глобальной экономической конкурентоспособности Всемирного экономического форума: Великобритания (девятое место), Норвегия (11-е), Канада (15-е), Австралия (22-е), Индонезия (34-е) и Мексика (61-). Ближневосточные петрократии — ОАЭ, Оман, Катар, Бахрейн, Саудовская Аравия — использовали такую форму фиксированного режима, как валютный совет. Наконец, развивающиеся нефтедобывающие страны, не принадлежащие к числу расположенных на Аравийском полуострове автаркий (Казахстан, Вьетнам, Нигерия, Алжир), применяют переходный валютный режим. На этом фоне примечательно, что Россия, не принадлежа к числу развитых стран, драйвером экономики которых являются инновации, отказалась от поддержки валютного курса, став таким образом исключением в когорте государств — экспортеров нефти, являющихся приверженцами режима свободного плавания национальной валюты.
Цена исключительности
Цена подобной «исключительности» оказалась весьма высокой. Подтверждение тому — ухудшение ключевых макроэкономических показателей, произошедшее за год после полного отказа ЦБ от интервенций на валютном рынке: помимо уже упомянутого (и, стоит сказать, ожидаемого) скачка инфляции, это снижение ВВП, за январь — октябрь составившее 3,7% (по итогам же первых трех кварталов 2014 года был зафиксирован пусть небольшой, но прирост экономики — 0,7%), а также промышленный спад, за первые девять месяцев 2015 года достигший 3,2% (в январе — сентябре 2014 года был зафиксирован промышленный рост в 1,5%). Одновременно с этим положительное сальдо внешней торговли за первые три квартала 2015 года снизилось на 21,7% по сравнению с аналогичным периодом 2014 года, а падение экспорта и импорта составило 32% и 38,5% соответственно. Торговый оборот России за 11 месяцев 2015 года упал на 34,4% к аналогичному периоду 2014-го.. Хотя динамика этих показателей была лишь частично связана с курсом рубля, усилия ЦБ по его по поддержке на валютном рынке могли бы сгладить размер их колебаний. И в первую очередь это касается инфляции, резкий скачок которой стал одной из причин падения реальных доходов населения.
Так или иначе, решение ЦБ о переходе к плавающему валютному курсу — уже свершившийся факт. Есть веские основания полагать, что экономическими историками будущего оно будет признано несвоевременным.
Игорь ЯКОВЛЕВ, руководитель Центра международных финансов Научно-исследовательского финансового института, Кристина ШВАНДАР, руководитель Центра перспективного финансового планирования, макроэкономического анализа и статистики финансов Научно-финансового финансового института, для
