Председатель правления банка «Нейва» о том, как изменился банковский рынок после глобальной зачистки и как теперь с этим жить.
Фото:
предоставлено банком
Этим летом банковский сектор отметил своеобразный юбилей - шесть лет с начала масштабной зачистки банковского сектора . За это время регулятор отозвал 400 лицензий у банков разного масштаба - от совсем местечковых до федеральных. Количество работающих кредитных организаций сократилось более чем в два раза. Казалось бы, очищение должно было пойти на пользу рынку, но в реальности ситуация не столь однозначная.
О том, как изменился банковский рынок за последние шесть лет и какие подводные камни принесло с собой «оздоровление» финансового сектора, беседуем с председателем правления банка «Нейва».
- Павел Васильевич, как вы оцениваете итоги банковской чистки?
- Если судить только по цифрам, то рынок сократился вдвое по количеству участников. Но, на самом деле, масштабы изменения банковского сектора гораздо больше. Считать одни лишь отозванные лицензии не совсем правильно. Куда более справедливый показатель - это активы. Очень многие банки, и в том числе крупные игроки, были переданы на санацию или в Фонд консолидации банковского сектора (ФКБС). Все самые масштабные случаи как раз обошлись без отзыва лицензий, но это не значит, что проблем не было.
Нужно понимать, что при отзыве лицензий ЦБ ориентировался не только на системные риски, но и на конкретные личности владельцев и клиентов банков. Помните историю с банком «Пересвет»? Все украдено, капитал утрачен, но лицензию у него не отозвали. Хотя банк не такой уж большой, бывали случаи отзыва у более более крупных игроков. А теперь вспомним, что основной владелец этого банка РПЦ. Совпадение? Не думаю. Это политика.
- Это чисто российская история?
- Думаю, да. Вспомните США и отзыв лицензии у Lehman Brothers. Это один из трех крупнейших банков страны. Все равно что отозвать лицензию у кого-то из нашей тройки - Сбербанк, ВТБ, Газпромбанк. Вы себе такое представить можете? А в Америке: «Извините, до свидания», и разговоров никаких. Я думаю, что регулятор предполагал, что это решение может спровоцировать финансовый кризис в стране и в мире, но даже несмотря на это был неуклонен.
В России все по-другому: у регулятора есть разный инструментарий, и он применяет его, в зависимости от конкретной ситуации и действующих лиц. Назовем это гибкий, индивидуальный подход.
- По-вашему, банковский рынок от чистки пострадал или выиграл?
- В первую очередь, пострадал бюджет и обычные россияне. На первый взгляд, все складывалось благополучно: после отзыва лицензии у того или иного банка вкладчикам выплачивали деньги. Но надо понимать, что эти деньги были выделены из бюджета, а фактически - напечатаны. Если бы бюджет не тащил на себе эту нагрузку, инфляция могла бы быть заметно ниже. Вот и выходит, что чистку банковского сектора оплатили мы с вами. При этом собственники неблагополучных банков в подавляющем большинстве спокойно живут и продолжают развивать свой бизнес в России. Ответственность перед судом понесли единицы.
Это классический бизнес по-русски, когда доходы получают конкретные люди, а убытки и расходы размазывают на все население. Приватизация прибыли и национализация убытков.
- А стоила ли игра свеч в таком случае?
- Это очень непростой вопрос. Проблему купировали. Да, решение было плохое, но единственно возможное. Мне кажется, мы имели два плохих варианта решения проблемы. Регулятор выбрал лучший из худших вариантов. Если бы в тот момент систему оставили без изменений, рынок точно пошел бы в разнос. И еще непонятно, какой бы нас ждал финал.
- И к чему мы в итоге пришли: как изменился банковский рынок за шесть лет под надзором Эльвиры Набиуллиной?
- Если позволите, я начну с фундаментальной мысли. Обязательное условие для развития банковского бизнеса - это наличие конкуренции и доверия. Банковский бизнес всегда строится на доверии: люди отдают свои сбережения, доверяют вести счета своего бизнеса, а банк, в свою очередь, кредитует, доверяя людям и компаниям.
А теперь давайте вспомним, что у нас произошло за эти шесть лет? С рынка ушел каждый второй банк - в среднем, схлапывались по 2 банка в неделю. О каком доверии можно говорить? Все шесть лет планомерно убивалось доверие к банкам. Население и бизнес, напуганные отзывами лицензий, стали уходить в госбанки.
В итоге, что из себя представляет банковская система сегодня? Есть 20-25 игроков - условно «неотзываемые банки». Они занимают более 80% банковского рынка по активам. Все мы понимаем, что у них априори лицензия отозвана быть не может, какие бы ошибки они не совершили. Они too big to fail - слишком большие, чтобы рухнуть. А есть все остальные. Мы получили систему, в которой отсутствует здоровая конкуренция.
Доверие убито, конкуренция убита - вот два главных итога чистки.
- Посыл ЦБ звучит совсем по-другому: мы очищали рынок, чтобы повысить доверие к оставшимся добросовестным участникам.
- Банковская система численностью 1000 учреждений жила себе спокойно, а с 2013 года вдруг по два банка в неделю начали отзывать. У нас у всех есть резонный вопрос: а что случилось, в ЦБ внезапно все сняли розовые очки? Я не снимаю ответственности с банкиров, которые некачественно или недобросовестно вели бизнес. Но и вина регулятора в этом есть: вы как такое допустили? ЦБ для банков как лечащий врач. Так как можно было так наблюдать пациента с 1991 года, что вдруг внезапно пришлось половину конечностей из-за гангрены удалять?
Как бы то ни было, сейчас мы имеем гипертрофировано монополизированную систему, в которой есть 20 условно неотзываемых банков с долей рынка 82% и все остальные. Фактически остальные - это «расстрельный список», которые в любой момент по любому формальному основанию можно лишить лицензии. Нужно признаться себе в том, что ЦБ фактически надзирает именно за этой небольшой частью рынка, а на крупных игроков у регулятора влияние минимальное. Что у них там с рисками? Если произойдет какой-то коллапс, лицензию отзывать не будут. А значит, придется печатать триллионы и триллионы денег. И это снова ляжет на плечи народа.
- Печальная вырисовывается картина. И что с этим делать дальше?
- У нас есть на этот счет одна идея. На первый взгляд, она может показаться сумасшедшей, но при ближайшем рассмотрении в ней есть очень здравое зерно. Нужно сделать всего два шага. Первый - объявить мораторий на отзыв лицензий. Шесть лет регулятор отзывал лицензии. Может, уже хватит? Объявите публично: «Мы оздоровили банковский сектор. Лечение пациента успешно завершено. Поэтому мы вводим мораторий на отзыв лицензий сроком на 3 года». Это позволит людям снова начать доверять банкам. Проблемы на рынке, конечно, остались. Но они не такие токсичные, их вполне можно решить и другими инструментами (санация, ФКБС и прочее). Сейчас важно просто не мешать и позволить выжить оставшимся.
Второй шаг - ввести законодательный лимит на размер активов банка. Не должно быть игроков, которые занимают слишком значительную долю рынка и фактически становятся неподконтрольными регулятору из-за своего масштаба. Это вредит банковскому сектору и экономике в целом.
- А в мире есть такая практика?
- История Рокфеллера и его огромной корпорации Standart Oil - как раз об этом. В начале 20 века этот человек стал настолько могущественным, что подменял собой правительство США. Конкуренции на многих рынках просто не было. Как только появлялась новая компания, он ее покупал. В итоге в США был принят антитрестовый закон, по которому всю империю Рокфеллера распилили на отдельные компании.
- Какова сегодня судьба региональных банков: как вы выживаете?
- Работаем. И, к счастью, неплохо зарабатываем! Региональные банки будут жить, если в стране будет работать малый и средний бизнес. Понятно, что все федеральные клиенты уже давно обслуживаются в федеральных банках, а небольшой местный бизнес все-таки идет в региональные кредитные организации. Причина - в сервисе и отношении: они хотят разговаривать с банком на равных. В госбанках предприниматели зачастую такого отношения получить не могут и оказываются в позиции «просящего». Мы же с малыми и средними компаниями в одной «весовой категории», а потому вникаем в их бизнес и потребности, прислушиваемся и пытаемся найти решение проблем, даже если это требует неастандартных ходов.
- Значит, основная аудитория для региональных банков сегодня - это МСБ? Клиенты «физики» играют меньшую роль?
- Физик более мобилен: он легко меняет банк, выбирая более выгодные условия. Система страхования вкладов дает людям определенные гарантии, и тут с доверием проще.
Но есть другая беда: розничный рынок испорчен тем, что крупные государственные и квазигосударственные игроки устраивают аттракцион невиданной щедрости: высокие ставки, мегакэшбэки, все бесплатно. У некоторых крупных банков сейчас ставки по вкладам выше, чем у нас - 7% и больше против наших 6,5%. И мы не можем позволить себе ставку выше, иначе будем работать в убыток. Вообще такая ситуация - нонсенс! Раньше всегда было наоборот: чем меньше банк, тем выше ставка. Это называлось премией за риск.
Но сейчас у крупных игроков ставится вопрос не об экономике, а о доле рынка. И это уже совсем другая история - политическая, а не экономическая.
Мнение редакции может не совпадать с мнением автора.
