Директор департамента МИД РФ Михаил Ульянов рассказал "Ъ" об угрозах в сфере нераспространения ядерного оружия
Стартовавшая на днях сессия Первого комитета Генассамблеи ООН, который занимается вопросами разоружения и безопасности, в этом году выдалась особенно горячей. Большая группа неядерных стран настаивает на полном отказе государств от ядерного оружия. «Ядерная пятерка» держит оборону, указывая на нереалистичность такого подхода. В то же время происходят пикировки между РФ и США, обвиняющими друг друга в нарушении Договора о ракетах средней и меньшей дальности (РСМД). На вопросы корреспондента «Новости Банков» в Нью-Йорке КСЕНИИ БАЙГАРОВОЙ ответил глава российской делегации в Первом комитете, директор департамента МИД РФ по вопросам нераспространения и контроля над вооружениями МИХАИЛ УЛЬЯНОВ.
— Чем вы объясняете тот факт, что призывы окончательно избавиться от ядерного оружия становятся все острее и эмоциональнее именно сегодня?
— Накал страстей вокруг этой темы действительно растет очень быстро, и это тревожит. Еще несколько лет назад дискуссии по этому вопросу были более рациональными и не такими горячими. Теперь же эмоции зашкаливают. Формально никаких поводов, чтобы нагнетать атмосферу, нет.
Появилась новая тревожная тенденция: теперь ядерное разоружение пытаются вписать в морально-этический контекст. Например, в комитете обсуждается (пока, правда, неофициально) новая резолюция под названием «Этические императивы безъядерного мира». В одном из ее пунктов Генеральной Ассамблее ООН предлагается провозгласить, что ядерное оружие является аморальным по самой своей природе. Такое впечатление, что некоторые страны соревнуются между собой, кто из них выступит более радикально. Доходит даже до того, что они начинают друг друга обвинять в неоправданных уступках ядерным державам и «мягкотелости».
Сегодня существуют два проекта резолюций, предусматривающие создание рабочей группы Генассамблеи, которая занималась бы ведением переговоров по ядерному разоружению в многостороннем формате. Мы относимся к этой идее, мягко говоря, скептически. Трудно себе представить ситуацию, когда Генассамблея принимает два решения по созданию двух разных рабочих групп по одному вопросу, но с различным мандатом. Это было бы смешно.
Кроме того, авторы подобных инициатив напрочь забывают о том, что ядерное разоружение возможно только тогда, когда есть благополучие в сфере международной безопасности. Но сегодня это не так. Мы, в России, наблюдаем ситуацию, которая потенциально может затронуть наши интересы в сфере безопасности. Аппетита к безоглядному сокращению ядерных арсеналов это не добавляет. Кроме того, не дело вести переговоры под эгидой Генассамблеи ООН. Эта тематика относится к компетенции Женевской конференции по разоружению.
— Но, может быть, именно текущая ситуация в международной безопасности добавляет этим странам аргументов, чтобы требовать скорейшего уничтожения ядерного оружия как такового? Сегодня мир является свидетелем того, как две крупные ядерные державы, Россия и США, находятся в серьезной конфронтации...
— Не замечаю, что для этих стран наши проблемы в отношениях с США играют какую-либо значимую роль при продвижении вносимых ими «антиядерных» предложений. Если бы они на самом деле были озабочены похолоданием в отношениях между двумя крупнейшими ядерными державами, то, наверное, несколько более рационально выстраивали бы собственную политику и не требовали бы от нас того, что даже в условиях благоприятного политического климата сделать не так уж просто.
К тому же сегодня нет никаких признаков того, что похолодание в международных отношениях, в том числе в отношениях между Россией и США, может привести к тому, что роль ядерного оружия станет более значимой и кто-нибудь начнет всерьез размахивать «ядерной дубинкой».
На самом деле, несмотря на политические разногласия, мы с американцами не так уж плохо сотрудничаем в том, что касается разоружения и нераспространения. Свидетельством тому является тот факт, что наши страны успешно реализуют Договор о СНВ.
— Но во время выступлений на заседаниях Первого комитета представители России и США прилюдно ссорились, обвиняя друг друга в нарушениях Договора о РСМД. Возможен ли сейчас диалог на эту тему?
— Что касается нынешней сессии Первого комитета, то ни о каком диалоге по вопросу РСМД говорить нельзя. Скорее имела место взаимная пикировка. Но если российские претензии хорошо аргументированы и подтверждены многочисленными фактами, то все обвинения американской стороны в наш адрес носят голословный характер. Дескать, Вашингтону хорошо известно, что нарушения были, и Россия должна в этом признаться. Это несерьезный разговор.
— Но все-таки продолжаются ли сегодня двусторонние консультации с США по РСМД?
— Мы открыты для диалога с американской стороной, и рабочие контакты осуществляются. Но пока все эти попытки сблизить позиции не привели ни к каким результатам.
— В ответ на планы США разместить в Румынии пусковые установки МК-41 Россия призвала Вашингтон и Бухарест «остановиться, пока не поздно». Означают ли слова «пока не поздно» намерение России выйти из Договора о РСМД, если США осуществят подобный шаг? Тем более недавно призывы выйти из договора раздавались в Госдуме. Или в ответ готовятся меры военного характера?
— Решения о выходе из международных договоров принимает руководство страны, так что этот вопрос лежит вне сферы моей компетенции. Скажу лишь, что речь идет об очень серьезном вопросе, и нужно тщательно взвешивать все «за» и «против». Все-таки договор сыграл немалую роль в устранении тех опасных тенденций, которые имели место в 1980-е годы, когда в Европе размещались американские «Першинги». На повестке дня выход из него не стоит.
В том же, что американцы стоят на грани нового нарушения, мы не сомневаемся. После того как пусковые установки МК-41 тысячекратно использовались для запуска крылатых ракет средней дальности «Томагавк», не вызывает сомнений, что они предназначены именно для такого рода вооружений. На море их использовать можно для пусков ракет с кораблей, а перемещение на сушу несовместимо с обязательствами по Договору о РСМД.
Кстати, в связи с российским заявлением в Первом комитете МИД Румынии на днях выступил с комментарием, в котором наши замечания названы необоснованными. Румынская сторона сделала упор на том, что планируемые к размещению на ее территории ракеты-перехватчики под положения ДРСМД не подпадают. Но мы и не говорили о перехватчиках. Повторю, что речь шла о пусковых установках МК-41, а о них-то в румынском комментарии нет даже упоминания. Видимо, потому, что никаких убедительных оправданий ни у Бухареста, ни у Вашингтона нет.
Что касается возможных военных мер российской стороны, то это также вопрос не ко мне. Но то, что в случае необходимости все адекватные меры по обеспечению безопасности страны будут приняты, сомнений нет.
— Россия критикует США за их план реализовать концепцию так называемого глобального молниеносного удара, дающего возможность в течение часа наносить неядерные удары по любой точке планеты. Это долгосрочный план. Почему он вызывает такую острую реакцию Москвы уже сегодня?
— По той причине, что есть несколько тенденций в современном мире, которые способны коренным и весьма негативным образом поменять ситуацию в сфере стратегической стабильности.
Вам, наверное, знакомо такое американское понятие game changer — нечто, меняющее правила игры. Под это понятие подпадают планы США в сфере ПРО, так как их реализация кардинально меняет ситуацию. Под это подпадает возможное размещение оружия в космосе, чему мы пытаемся в превентивном порядке воспрепятствовать. И под это же подпадает концепция мгновенного глобального удара. В момент, когда появятся технологические предпосылки и эта концепция будет реализована, это серьезно скажется на соотношении сил.
Действительно, соответствующие возможности реализации этой концепции появятся лет через десять, примерно к середине 2020-х. Но если мы видим опасную тенденцию, то вполне логично привлечь к ней внимание загодя и попытаться использовать остающееся время для того, чтобы устранить или хотя бы смягчить возможные негативные последствия.
— То есть вы разделяете мнение, что США целенаправленно делают все возможное, чтобы навредить или вообще подорвать глобальную стратегическую стабильность?
— Я такими обвинениями не стал бы бросаться. Не думаю, что американская администрация ставит перед собой сознательную задачу подорвать стратегическую стабильность. Она, скорее, стремится реализовать определенные технологические преимущества, чтобы оставаться лидирующей в военном отношении державой. Такую цель американцы перед собой, конечно, ставят. Но если оценивать эту цель с российского угла — то да, это угроза стратегической стабильности.
Именно поэтому мы часто напоминаем нашим американским партнерам очень важный принцип, зафиксированный в кодексе поведения ОБСЕ по военно-политическим аспектам безопасности: нельзя пытаться укреплять собственную безопасность за счет безопасности других.
— В своей речи на заседании Первого комитета, говоря об угрозах режиму нераспространения, вы поставили на одну доску совместные ядерные миссии НАТО и ядерную проблему КНДР. Вы и впрямь думаете, что это угрозы одного уровня?
— Эти проблемы вполне можно поставить на одну доску, если говорить о вызовах в сфере нераспространения. В случае с совместными ядерными миссиями стран НАТО, в рамках которых неядерные члены альянса принимают ядерное оружие на своих территориях, участвуют в планировании его применения, а их военнослужащие и авиация привлекаются к тренировкам по нанесению ядерных ударов, речь идет о коллективном и масштабном нарушении положений Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО).
Совместные ядерные миссии НАТО осуществляются где-то с начала 1960-х годов, продолжались все эти десятилетия, и главное — их никто не собирается останавливать. Наоборот, практика совместных ядерных миссий наращивается, под нее подводится обновленная материальная база. Известно, что США в ближайшие несколько лет модернизируют свои ядерные боезаряды, размещенные в Европе. Их число, по существующим оценкам, составляет около 200 авиабомб. Причем новые бомбы станут более точными и эффективными. В то же время европейские страны, на территории которых расположено американское ядерное оружие, планируют обновлять устаревшие самолеты, способные доставлять ядерное оружие. Сами понимаете, что замена одного самолета обходится в немалую сумму. Это говорит о том, что вместо того, чтобы ответить на звучащую в их адрес критику, страны НАТО, по сути дела, вызывающе закрепляют эту практику на долгие времена.
Нам иногда указывают на то, что СССР и США перед заключением Договора о нераспространении ядерного оружия в 1968 году якобы достигли какого-то взаимопонимания, в соответствии с которым Москва решила не очень возражать против совместных ядерных миссий НАТО. Мы искали подтверждение этому в архиве внешней политики МИД, но не нашли. Более того, у американцев недавно были рассекречены документы того периода, из которых также следует, что никакой договоренности не было. Но даже если бы такая двусторонняя договоренность и была, то с точки зрения соблюдения ДНЯО это не имело бы большого значения. Ведь помимо России и США в договоре участвуют еще 180 с лишним государств, и очень многие из них жестко критикуют натовскую политику как не совместимую с ДНЯО.
Так что наша позиция вполне обоснована, и ничего внятного наши партнеры по НАТО ответить не могут. Они просто продолжают делать то, что мы квалифицируем как нарушение ДНЯО.
