С начала года цена на нефть упала ниже $50 за баррель, ослабление рубля продолжилось, а агентство S&P снизило в понедельник суверенный рейтинг России до «мусорного» уровня. Несмотря на все это, предправления ВТБ24, экс-министр финансов Михаил Задорнов считает, что кризис будет не таким глубоким, как в 2008–2009 годах, и немалую роль в этом сыграет слабый рубль.
«В четвертом квартале ЦБ может понизить ставку до 10,5%»
– Как вы оцениваете действия ЦБ в условиях кризиса? Какие решения были правильными, где были просчеты?
– ЦБ сейчас, безусловно, сложно работать. На мой взгляд, Банк России действовал активнее, чем правительство. Сейчас нам бы хотелось увидеть их более слаженную работу. ЦБ не может в одиночку проводить антиинфляционную и антикризисную политику. Идеально, когда в правительстве создан антикризисный штаб, а ЦБ принимает в его работе активное участие. От регулятора нам хотелось бы большей последовательности в действиях, быстроты реакции и более активной коммуникации с рынком. Некоторые действия ЦБ рынок просто не понимал, и это сыграло негативную роль. Судя по тому, что сейчас происходит в Банке России, эта проблема осознается его руководством. Я имею в виду появление новых фигур – Дмитрия Тулина и Александра Торшина, которые давно известны рынку.
– В адрес Банка России звучит критика по поводу изменения ключевой ставки, которое не помогло стабилизировать курс рубля, а много других проблем прибавило. Почему повышение ставки у нас не дало результата? Ведь есть примеры других стран, где одно такое решение помогало.
– Не считаю, что у нас это не сработало. Повышение ключевой ставки в конечном счете наряду с другими мерами правительства помогло стабилизировать ситуацию на валютном рынке. Почему рубль до сих пор не нашел своего равновесного положения и остается перепроданным, понятно. К сожалению, ключевым фактором, влияющим на курс рубля, остается цена на нефть. Поскольку нефть не нашла своей равновесной цены, рынок играет против рубля. Как только нефтяные цены стабилизируются, это повысит не только курс рубля, но и стоимость всех российских активов – они получат более справедливую оценку. Однако пока нефть продолжает падать. Не стоит сравнивать Россию с любыми другими странами. Уместно сравнение с сырьевыми государствами, которые тоже зависят от стоимости барреля.
– Но вот, например, руководители Объединенных Арабских Эмиратов заявляли, что для них падение цен на нефть не критично, так как экономика все меньше зависит от нефтяных котировок.
– Да, у них меньше зависимость и бюджета, и платежного баланса от экспорта нефти. В России, к сожалению, нефтепродукты и газ составляют около 63% всего экспорта, в доходах бюджета нефтегазовые доходы достигают 10% ВВП, остальные – 8%. В тех же Эмиратах туризм и строительство дают большую долю в доходах бюджета. Но сравнение нас с ОАЭ не совсем корректно. Там население, если учитывать только граждан этой страны, составляет 1 млн человек, в соседнем Кувейте – 1,2 млн. А у нас вместе с населением Крыма – 144 млн человек. Поэтому лучше сопоставлять Россию, например, с Бразилией, население которой составляет около 190 млн человек, или с Индонезией, где проживает 300 млн. Это тоже экспортные страны с сопоставимым уровнем среднедушевого дохода.
– Некоторые эксперты, а также руководители крупных нефтяных компаний не исключают снижения цен на нефть до $20–30 за баррель. Можете дать краткий прогноз по экономике, если это произойдет: что будет с рублем, ставками, какие действия регулятора в этом случае возможны?
– Мы не занимаемся такими прогнозами. Нефть может как упасть до $20–30 за баррель, так и вырасти до $60.
– Но вы же закладываете в свой бизнес-план макропрогнозы. Каковы они?
– Мы заложили в свой бизнес-план следующий ориентир: среднегодовая стоимость нефти составит $50 за баррель. Исходя из этого мы считаем, что снижение ВВП составит 4–4,5%. Тем не менее инфляция, поднявшись в первом квартале до уровня 13–14%, далее начнет замедляться. Начиная со второго квартала у ЦБ появится возможность для снижения процентных ставок.
– До какого уровня ЦБ может снизить ставку?
– Мы считаем, что снижение будет постепенным и в четвертом квартале ЦБ может понизить ставку до 10,5%, то есть до того уровня, с которого произошло ее резкое повышение в декабре.
«Это задача собственников – докапитализировать свои банки»
– Герман Греф уже предсказал банковской системе «масштабнейший кризис». Вы с ним согласны? Какие сейчас самые болевые точки в банковском секторе?
– Экономика находится в кризисе, это влияет и на банковский сектор. Падают финансовые результаты работы предприятий, сокращаются реальные доходы населения, в результате банковским заемщикам становится сложнее рассчитываться по уже взятым кредитам. По нашим наблюдениям, уже в прошлом году резко сократилось присутствие в России легальных и нелегальных мигрантов, и этот тренд продолжится. Отчасти из-за этого у нас не будет такого роста безработицы, который обычно сочетается с глубоким падением ВВП. Но рост безработицы все же произойдет. Поэтому увеличение просрочки по уже имеющимся кредитам неизбежно. У банков не будет возможности размывать эту просрочку новыми выдачами, потому что брать кредиты по резко увеличившимся ставкам граждане и предприятия будут меньше. Банки будут больше зарабатывать на трансферном и комиссионном доходах. Получается, что ставки по уже выданным кредитам остаются низкими, новые деньги стоят дороже, выдачи новых кредитов уменьшатся. Следствие всего этого – убытки на балансах банков. Некоторым банкам сложно будет пережить этот год, особенно тем, кто еще не расчистил балансы с прошлого кризиса.
– Государство разработало меры поддержки, но получат ее только крупные банки. Что делать остальным?
– Это задача собственников – докапитализировать свои банки.
– Как вы считаете, этот кризис будет глубже и дольше, чем кризис 2008–2009 годов?
– Он не будет глубже, потому что, как мы ожидаем, снижение ВВП будет меньше, чем в прошлый раз, и потому что ЦБ отпустил курс. Не все осознают важность этого решения. ЦБ сосредоточил основной шок от падения цен на нефть и санкций на курсе, а не на финансовом и реальном секторах. Если бы курс рубля был в коридоре, то падение объемов производства было бы значительнее. ЦБ смягчил влияние падения сырьевых цен на российскую экономику.
– То есть бюджет не теряет доходов от экспорта?
– Не только бюджет. От этого выигрывают производители, и не только нефтепродуктов. Они могут не сокращать производство и наращивать чистый экспорт. Компании, работающие на внутреннем рынке, могут бороться с импортными товарами и услугами.
– Но торговля ожидает резкого падения продаж из-за высокой инфляции.
– Если мы посмотрим результаты крупнейших ретейловых сетей, то увидим, что рост продаж в прошлом году у них был выдающимся. С точки зрения продовольственного ретейла и этот год будет неплохим. Хотя, конечно, для определенных секторов, например продавцов импортной одежды, год будет сложным.
– Считаете ли вы, что в России capital control де-факто введен? Ведь экспортеры начали продавать выручку по указанию свыше.
– Нельзя так сказать, потому что в самом понятии capital control есть много важных элементов. И продажа валютной выручки – вовсе не главный из них. Когда вводится ограничение движения капитала, то на любые операции по приобретению активов физическим лицом или предприятием нужно разрешение центрального банка страны.
– Продают ли сейчас экспортеры выручку по обозначенному графику?
– Это вопрос к экспортерам. Я думаю, что есть определенное пожелание по продаже, но никакого графика не существует.
