Почему выдвижение Майкла Блумберга способно нарушить привычный расклад американской политики
Президентская кампания в США становится еще более запутанной. Стало известно, что Майкл Блумберг, бывший мэр Нью-Йорка и глава огромной медиаимперии, всерьез рассматривает возможность включиться в предвыборную гонку. «Власть» разбиралась, почему выдвижение Блумберга способно спутать карты и нарушить привычный расклад американской политики.
Еще до появления новой волны слухов о выдвижении Блумберга эта кампания била все рекорды по необычности. Во-первых, неожиданностью стало устойчивое, на протяжении нескольких месяцев кампании, лидерство Дональда Трампа в качестве кандидата от республиканцев. Во-вторых, непредсказуемым оказался и рост рейтингов сенатора-демократа Берни Сандерса, поставивший под вопрос, казалось бы, бесспорное лидерство Хиллари Клинтон. В-третьих, совершенно недооцененной аналитиками явилась усталость американских избирателей от представителей традиционной политической элиты и конвенциональной политической кампании.
Только ленивый не издевался в начале лета 2015 года над выдвижением Дональда Трампа в качестве кандидата в президенты. Трамп — политический позер и богатейший бизнесмен, что-то вроде смеси Владимира Жириновского и Сергея Полонского, со столь же экстравагантными политическими идеями. Ксенофобский, националистический популизм яркого миллиардера, казалось бы, должен был похоронить любые его политические амбиции. То он оскорбительно отзывается о ведущей телеканала Fox в ходе дебатов, то предлагает не впускать в страну мусульман, даже если это граждане США. Когда Трамп не нарушает нормы политической корректности, он рассказывает о своих удивительных проектах и предложениях, никогда не уточняя, как он будет реализовывать данные начинания. Например, идею о том, чтобы построить на границе с Мексикой стену, остановив поток мигрантов, а уже имеющихся нелегалов депортировать на родину.
На просьбы журналистов, комментаторов, соперников по дебатам разъяснить механизм реализации этого и других проектов, он просто отвечает: «Я предприниматель, я смог многое построить, мы просто делаем это».
Любого другого кандидата в классической американской предвыборной кампании подобное поведение уже давно привело бы к краху рейтингов и амбиций. Так, например, закончилась в 2012 году кампания техасского губернатора Рика Перри. Он, лидируя с рейтингом более 30%, в ходе дебатов не смог вспомнить название одного из федеральных агентств, которые хотел упразднить. Буквально в течение недели его поддержка обвалилась до 5–7%, и он перестал рассматриваться избирателями в качестве кандидата на высшую должность в стране. Более того, подобное случилось и с самим Трампом. В том же 2012 году он также собирался выдвигаться в президенты и главной мишенью своей кампании ожидаемо выбрал президента Обаму. Трамп утверждал, что Обама на самом деле родился не на территории США, а значит, незаконно избрался президентом в 2008 году и не должен занимать свой пост. За несколько недель молчания со стороны Белого дома рейтинги Трампа существенно выросли, но затем Обама опубликовал сканы своего свидетельства о рождении, и поддержка Трампа немедленно сдулась, после чего он отказался от участия в кампании.
БУКВОднако за четыре года правила американской политики серьезно поменялись. Обычно кандидатом от дисциплинированных республиканцев становился «заслуженный» претендент, признанный истеблишментом партии в качестве старшего товарища. Таким кандидатом был Боб Доул в 1996 году, Джон Маккейн в 2008-м и Митт Ромни в 2012 году. Сейчас же все «заслуженные» или сошли с гонки, или пытаются переломить ситуацию, обладая рейтингом меньше 10%. Они ожидают, что избиратели все-таки разочаруются в Дональде Трампе. Но пустословие и неполиткорректность не только не топят Трампа — они приводят к росту его рейтинга. Все аналитики, предрекавшие Трампу скорое забвение, пытаются понять: в чем его феномен?
Бывший советник по стратегическим коммуникациям президента Обамы Дэвид Аксельрод считает, что сила Трампа — в его контрасте с Обамой. Вместо взвешенных сложных подходов — простые решения. Вместо компромиссности и попыток найти общий язык с оппонентами — стопроцентная уверенность в своей правоте и в том, что соперника надо дожать и разгромить. Вместо профессорско-интеллектуальной манеры — резкий популистский стиль. В этой гипотезе есть свои изъяны, но она, в совокупности с другими причинами, отчасти объясняет популярность Трампа.
Главный фактор успеха рыжего мультимиллиардера — умение сформулировать то, о чем довольно значительная часть американского населения давно думает, но никогда не могла высказать. Проигравшие от глобализации «сердитые белые» боятся конкуренции со стороны мигрантов, считают их виновниками падения уровня жизни и качества госуслуг (прежде всего в сфере здравоохранения), а также пребывают в панике от размывания традиционных гендерных ролей и семейных ценностей. Клонирование, гей-браки, равноправие мужчин и женщин, темнокожих и светлокожих — слишком быстро меняются социальные установки для тех, кто видит сейчас в Трампе (и следующем за ним кандидате Теде Крузе) спасение от своих фобий.
Сегодня Дональд Трамп достаточно уверено сохраняет лидерство в первых трех штатах, в которых проводятся праймериз. Однако это преимущество обманчиво, и связано оно с новыми правилами проведения первичных выборов. Если раньше первые голосующие штаты распределяли выборщиков в таком соотношении, что победитель получал заметно больше голосов, чем занявшие второе и третье место кандидаты, то в этом году большая часть штатов, голосующих до середины марта, приняли на вооружение пропорциональные или относительно пропорциональное схемы распределения голосов выборщиков. Так, первый из голосующих штатов Айова дает 30 выборщиков, которые пропорционально распределяются между кандидатами, набравшими более 1/30 голосов избирателей. Таким образом, если брать за основу нынешние опросы общественного мнения, лидирующий с 30–33% голосов Трамп получит в Айове лишь 10–11 голосов выборщиков, а Тед Круг и Марко Рубио, его ближайшие соперники, с рейтингами 26% и 11% смогут рассчитывать на восемь и четыре голоса соответственно. Символически Трамп, возможно, и победит, но по голосам его соперники будут продолжать следовать за ним по пятам, а в совокупности — превосходить его, даже если он одержит победу на первых трех праймериз.
Таким образом, ситуация вряд ли закончится скорым определением кандидата от республиканцев. Некоторые аналитики считают, что в этом году будет иметь значение голосование даже в самых поздних штатах, таких как Калифорния. И совершенно не очевидно, что то, что сходило Трампу с рук до начала сезона праймериз, будут по-прежнему прощать потенциальные избиратели республиканцев. Они могут принять во внимание то, что по опросам Трамп является, пожалуй, самым легким соперником для любого кандидата-демократа с низкой долей вероятности завоевать независимых избирателей.
Но даже если Трамп сможет набрать относительное большинство голосов в ходе первичных выборов, это не означает, что он станет кандидатом партии на выборах президента. В ситуации разделенных голосов вырастет роль съезда и истеблишмента партии, представители которого смогут убедить выборщиков поддержать какую-нибудь кандидатуру из занявших второе или третье место (в связи с этим наиболее часто упоминается имя Марко Рубио) или даже того, кто не участвовал в праймериз (например, Митта Ромни). Второй вариант наименее вероятен. Впрочем, в нынешней кампании ни одну из возможностей не стоит сбрасывать со счетов.
Трамп внес небывалую сумятицу в ряды республиканского истеблишмента, который не понимает, что ему в данной ситуации делать. Поддерживать Трампа безусловно они не могут, но и идти против мнения значительной части своих активистов не способны. Некоторые аналитики говорят о фактическом распаде партии на консервативное крыло (которое видит будущее партии в крайнем популизме Трампа или догматическом социальном консерватизме Круза) и на условно центристско-модернизационное крыло (для них приемлемыми кандидатами являются продвинутый по республиканским меркам Марко Рубио и представитель истеблишмента Джеб Буш). Республиканцы вряд ли успеют преодолеть этот внутрипартийный кризис до выборов, что серьезно ограничивает способность кандидата от «слонов» быть выбранным: если он окажется слишком консервативным, за ним не пойдут независимые и умеренные избиратели, а если это будет условный центрист, он может растерять традиционную электоральную базу республиканцев.
БУКВЕсли сложности с определением кандидата от республиканцев хотя бы отчасти были ожидаемыми, учитывая количество, состав и амбиции выдвинувшихся от «слонов» политиков, ситуация на демократическом фланге представлялась еще несколько месяцев назад совершенно ясной. Клинтоны провели серьезную предварительную работу, договорившись с влиятельными однопартийцами, спонсорами, лидерами общественного мнения. Задача заключалась в том, чтобы не допустить конфуза 2008 года, когда Хиллари уступила номинацию от демократов Бараку Обаме. Для этого было необходимо, чтобы в 2016 году у нее не оказалось серьезных противников. Отчасти этого удалось добиться — кроме Клинтон в кампании участвует лишь два человека, которые изначально были несопоставимы с бывшей первый леди по ресурсам и уровню поддержки.
Однако за последние несколько месяцев один из них — сенатор от штата Вермонт Берни Сандерс — смог добиться рейтингов, сопоставимых с поддержкой Хиллари. Это произошло в силу разных причин. Во-первых, Хиллари вновь наступила на те же грабли, что и в 2008 году, решив провести кампанию как уже практически состоявшийся кандидат, что серьезно раздражает избирателей, которые хотят воспользоваться своим правом решить, кто будет их представлять. Снобизм уверенных в себе Клинтонов давно вызывает недовольство у значительной части американского общества (отсюда, в частности, высокие негативные рейтинги бывшей первый леди). Во-вторых, штаб Клинтон чудовищно неэффективно реагирует на регулярно вспыхивающие скандалы, связанные с Хиллари,— от проблемы с гонорарами четы Клинтон от иностранных компаний, которые затем добивались изменений регуляторной среды в свою пользу, до продолжающегося уже почти год разбирательства об использовании Клинтон в бытность государственным секретарем США незащищенных почтовых сервисов для секретной переписки. Избиратель свыкается с мыслью о скандальности и политической нечистоплотности Хиллари Клинтон. В-третьих, сама по себе идея о безальтернативности кандидатуры бывшей первый леди вызывает у части избирателей недовольство.
Но главным системным фактором того, что Хиллари Клинтон, согласно опросам, уступает Сандерсу в Нью-Гемпшире и лишь с небольшим перевесом лидирует в Айове, является опять же раскол внутри демократов. Сандерс по меркам американской политики чуть ли не социалист, по его мнению, США должны становиться более социальным государством, снижать неравенство, вводить новые социальные программы. Равно как правое крыло Республиканской партии ведет необъявленную войну против политкорректности, мигрантов и геев, левая фракция Демократической партии нашла себе врага в лице консервативных миллиардеров и финансовых воротил. Хиллари, ощущавшая себя в начале кампании безусловным фаворитом, сдвинулась поближе к центру для привлечения независимых избирателей. В попытке завоевать больше голосов центра она неоднократно выступала с критикой политики Обамы. Это и привело к взрыву популярности Сандерса, который за несколько месяцев смог создать сопоставимую организацию и стал доставлять Клинтон немало проблем. Именно поэтому накануне праймериз в Айове она выпустила большую статью, в которой объявила себя хранителем наследия уходящего президента,— это попытка отыграть назад и выбить из рук Сандерса один из главных козырей. И хотя у Хиллари все равно больше ресурсов и шансов на победу в затяжной гонке праймериз, в случае успеха Сандерса в первых двух штатах есть вероятность того, что кандидатом от демократов может стать именно он.
Таким образом, прогнозируемый год назад конвенциональный расклад «Хиллари против мейнстримового республиканца» (такого как, например, Джеб Буш или губернатор штата Висконсин Уокер) сейчас имеет мало общего с реальностью. Сложившаяся ситуация со всей очевидностью демонстрирует углубление системного кризиса американской политической системы, выражающегося в исчезновении политического центра (см. материал «Претендентские амбиции» во «Власти» №45 от 16 ноября 2015 года). Система праймериз, на которых наиболее активно голосуют именно партийные активисты, смещенные от политического центра в сторону полюсов, только усугубляет эту проблему, поскольку одержать победу на первичных выборах гораздо проще, именно мобилизовав более радикально настроенных однопартийцев, а не тяготеющих к компромиссу избирателей. Таким образом, прогрессисты тянут демократическую партию влево, Чайная партия заставляет республиканцев смещаться вправо. В результате достижение компромисса в Конгрессе становится все более трудновыполнимой задачей, как и вообще диалог республиканцев и демократов на федеральном уровне.
БУКВТем более своевременным в этом контексте явилось бы выдвижение в качестве независимого кандидата в президенты Майкла Блумберга, который первоначально избирался в мэры Нью-Йорка как республиканец, а затем стал кандидатом, не аффилированным ни с какой партией.
Кандидаты от третьей партии никогда не одерживали победы на президентских выборах в США. Однако в момент, когда избиратели были недовольны представителями двух основных партий, у независимых кандидатов появлялись хорошие шансы на успех. Последней такой попыткой была кампания миллионера Росса Перо, который получил более 19% голосов избирателей на выборах 1992 года. Более того, в июне 1992 года, за пять месяцев до выборов, он стал лидером гонки — его рейтинг достигал 39%. Многие аналитики сходятся на том, что у Перо был реальный шанс выиграть гонку за счет усталости избирателей от традиционных партий и политики, а также за счет применения инновационных тогда маркетинговых и рекламных избирательных технологий.
Блумберг вполне может превзойти результат Перо и стать первым внепартийным президентом США. У бывшего мэра есть несколько сильных сторон. Во-первых, Блумберг — живое воплощение так необходимого сегодня Америке компромисса, того самого исчезающего центра. Бывший республиканец, он придерживается достаточно консервативных взглядов на экономическую политику — в частности, когда он был мэром Нью-Йорка, бюджет города стал профицитным. В то же время в социальной политике он занимает гораздо более левую позицию, выступая, например, за ограничение права на ношение оружия, в поддержку гей-браков. Во-вторых, Блумберг — эффективный управленец, который сумел создать огромную инновационную корпорацию. Более того, главной частью его бизнеса является анализ рынков и формулирование рыночных стратегий, другими словами, Блумберг располагает огромным массивом информации об американских избирателях, их предпочтениях и вкусах. Таким образом, доносить свой месседж до целевой аудитории ему будет достаточно легко. В-третьих, он богат и может самостоятельно потратить на свою компанию до миллиарда долларов.
При любом сценарии бывший мэр Нью-Йорка сможет занять центристскую нишу и привлечь голоса избирателей, которым одинаково не нравятся подходы как консерваторов, так и либералов. Чем более радикальными будут кандидаты от республиканцев и демократов, тем больше голосов умеренных избирателей сможет собрать Блумберг. В случае если кандидатом от демократов станет Берни Сандерс, значительная часть демократов может проголосовать не за него, а за Блумберга. Вероятен и отток экономических консерваторов из республиканского лагеря, особенно если кандидатом от «слонов» станет Тед Круз. Идеальным для Блумберга вариантом, при котором он точно вступит в борьбу за Овальный кабинет, станет именно состязание против Сандерса и Круза.
Впрочем, у него есть немало шансов и в случае вступления в борьбу против Клинтон и Трампа, наиболее вероятных на сегодняшний день победителей праймериз от своих партий. Согласно одному из первых опросов по вопросу участия Блумберга в выборах, проведенных «Монинг Консалтом», он может рассчитывать на поддержку 13% избирателей, тогда как Трамп и Клинтон получат 37% и 36% соответственно. Это небольшой результат, но в качестве стартового рейтинга для политика, который еще даже не начинал свою кампанию и не потратил ни цента на рекламу, это очень неплохой показатель. Кроме того, отмечается высокий негативный рейтинг и Хиллари, и Трампа (более 50%), тогда как у бывшего мэра Нью-Йорка этот показатель составляет всего 26%. Значит, по отношению к нему у американского избирателя меньше всего негатива и усталости, что также является серьезными заделом. Впрочем, сообщают, что Блумберг заказывал несколько закрытых опросов еще с декабря 2015 года, так что у него наверняка имеется картина общественных предпочтений и ожиданий в динамике.
Блумберг может отнять голоса у обоих своих конкурентов. Он такой же, как и Трамп, нью-йоркский мультимиллионер и эффективный менеджер, проведший большую часть жизни вне политики, но при этом с успешным опытом управления мегаполисом и гораздо менее скандальный. С другой стороны, разочаровавшиеся в Клинтон демократы могут поддержать его как вполне приемлемого для них центриста, который не на словах, а реальными делами доказал, что может реализовывать и их повестку.
Говорят, Блумберга давно приглашали все-таки попробовать свои силы в президентской кампании. Видимо, он и сам подумывал об этом — зачем еще прагматичному бизнесмену в возрасте за 70 лет начинать учить испанский язык, который является родным для миллионов американских граждан? Но до недавних пор Блумберг не верил в то, что нью-йоркский миллиардер может стать успешным кандидатом в президенты. Сегодня мы видим, что главные кандидаты от обеих партий — ньюйоркцы, а миллиардер Трамп собирает тысячные митинги по всей стране. Кампания 2016 года уже очевидно проходит по новым правилам — можно рискнуть и выиграть. Блумбергу рисковать особо нечем — в случае поражения он не теряет ничего. Но пока он ждет результатов февральских праймериз, чтобы еще раз оценить свои силы и принять окончательное решение.
Усталость американцев от постоянных конфликтов в Вашингтоне и неспособность республиканцев и демократов найти общий язык, а также уникальная неразбериха нынешней политической кампании создали предпосылки для победы третьего кандидата, занимающего центристские позиции, обладающего низким негативным рейтингом и достаточными ресурсами для проведения кампании. Потенциальное включение Майкла Блумберга в президентскую гонку многие аналитики характеризуют как возвращение здравого смысла в политику. Возможно, американской политике — да и не только американской, ведь кампания будет разворачиваться на глазах у всего мира,— действительно не помешала бы прививка от популизма и чрезмерной поляризации.
