Среди известных граждан, успешно воспользовавшихся относительно новым инструментом самобанкротства, оказался экс-банкир Александр Гительсон, к которому кредиторы имеют претензии на миллиарды рублей. Вчера он был признан банкротом. Это не освободит господина Гительсона от большей части его долгов, возникших в результате привлечения к уголовной и субсидиарной ответственности за банкротство подконтрольных ему банков, но личное инициирование процедуры банкротства может отчасти подстраховать от дальнейших попыток кредиторов вернуть причитающееся.
Вчера Арбитражный суд Санкт-Петербурга и Ленобласти признал банкротом Александра Гительсона, который сейчас отбывает наказание в колонии общего режима. Он был осужден в совокупности на пять лет и два месяца по двум уголовным делам: о мошенничестве с деньгами правительства Ленобласти почти на 2 млрд руб. и о хищении мошенническим путем денежных средств депутата Госдумы Аднана Музыкаева на 500 млн руб., которые, по версии следствия, он взял для частичного погашения недостачи в банке ВЕФК (был санирован в 2008 году).
Господин Гительсон сам инициировал свое банкротство 28 декабря 2015 года. На данный момент в рамках исполнительных производств с него взыскивается около 2,3 млрд руб., в основном по искам потерпевших по уголовным делам. Кроме того, Агентство по страхованию вкладов (АСВ) требует привлечения экс-банкира к субсидиарной ответственности по долгам банков, в которых он возглавлял советы директоров. Так, в мае прошлого года суд уже взыскал с господина Гительсона 300 млн руб. в конкурсную массу банка "ВЕФК-Урал". Еще есть дело по долгам Инкасбанка, где АСВ требует с Александра Гительсона 5 млрд руб. за выдачу заведомо невозвратных кредитов и незаконные операции с использованием подложных СВИФТ-сообщений. Оно пока приостановлено судом, так как конкурсная масса еще не сформирована и сумма долга перед кредиторами банка может измениться.
На заседании по банкротному делу выяснилось, что должник располагает только пенсией (11,7 тыс. руб.), на 50% которой обращено взыскание по исполнительным производствам, а недвижимого имущества за ним не зарегистрировано. При этом должник состоит в браке, но в октябре 2012 года имущество между супругами было разделено. Адвокат должника Евгений Котов в суде добавил, что в рамках уголовных дел, возбужденных в 2009 году, был арестован участок земли с недостроенным домом в Ленобласти, а также ювелирные изделия. По мнению господина Котова, государственная оценка арестованного имущества существенно ниже рыночной: участок с домом оценен всего в 400 тыс. руб., а украшения — в 1,1 млн руб. В итоге арбитражный суд не нашел препятствий признать Александра Гительсона банкротом. Финансовым управляющим назначен Михаил Вахромеев из СРО "НАУ "Дело"", который должен будет найти и реализовать имущество должника. "Целью банкротства является возможность солидарно расплатиться со всеми кредиторами",— прокомментировал "Ъ" решение суда Евгений Котов. Очевидно, указывают эксперты, далеко не полностью, учитывая стоимость арестованного имущества.
Теперь аресты с имущества банкрота должны быть сняты, а имущество включено в конкурсную массу, говорит старший юрист АБ "Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры" Евгений Гурченко, "иначе одни кредиторы, в интересах которых наложен арест, получали бы преимущества перед другими". Но то, что аресты производились в рамках уголовных дел, может осложнить задачу по формированию конкурсной массы. "Исходя из моего профессионального опыта, следствие крайне неохотно идет на снятие ареста, и эта процедура может затянуться",— говорит партнер юридической фирмы Goltsblat BLP Рустам Курмаев. Евгений Гурченко уточняет, что в судебной практике встречаются и случаи, когда арест по требованиям кредитора, не участвующего в деле о банкротстве, не снимается.
Как бы там ни было, распродажа имущества господина Гительсона и расплата солидарно с кредиторами пропорционально сумме их требований все же не снимают с него ряда крупных обязательств, даже если средств на их удовлетворение нет. "Банкротство не освобождает от субсидиарной ответственности. Долги в виде ущерба потерпевших по уголовным делам гражданина-банкрота тоже вряд ли могут быть списаны, поскольку они неразрывно связаны с личностью должника. Списываются долги по обязательствам, возникшим из договоров, а не из причинения вреда",— объясняет Рустам Курмаев.
Впрочем, и в этих случаях самобанкротство должника-физлица может быть выгодным для него, указывают юристы. "Если бы он сам не подал на банкротство, это бы сделали кредиторы, выбрав недружественного ему управляющего,— полагает господин Курмаев.— Тот мог начать оспаривать сделки по выводу активов, а в ходе финанализа выявить признаки фиктивного или преднамеренного банкротства либо обнаружить иные незаконные действия, которые могли бы повлечь привлечение должника в том числе к уголовной ответственности". Теперь должник-банкрот от этого отчасти застрахован.
