В четверг президент России Владимир Путин в своей резиденции Бочаров Ручей осмотрел военную технику XXI века в виде набитых вооружением уазиков и квадроциклов, а специальный корреспондент «Новости Банков» АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ пытался понять, как неотъемлемая, казалось, часть этого вооружения, то есть дверная ручка уазика, осталась в руках начальника главного автобронетанкового управления Министерства обороны Александра Шевченко в трагический момент демонстрации оружия. И понял.
С раннего утра перед входом в резиденцию российского президента Бочаров Ручей стояли несколько странных машин, вокруг которых ходили странные люди. Машины были уазиками-пикапами, навьюченными вооружением, среди которого преобладали пулеметы и минометы. Технику пока можно было разглядеть только издалека, но я заметил и обыкновенный с виду квадроцикл, к которому был прикреплен автомат Калашникова, а также обыкновенный с виду гранатомет.
Ничего подобного резиденция российского президента не видела за все время своего существования. Из транспорта, хотя бы как-то похожего на то, что я увидел этим утром, можно было припомнить, пожалуй, личную «Ниву» Владимира Путина в резиденции «Ривьера», когда он так ударно, но так недолго поработал председателем правительства. Впрочем, это была совершенно мирная «Нива», по крайней мере по ее внешним признакам. И тогда мне удалось даже сделать два круга под присмотром владельца этой машины, потому что навыки обладания механической коробкой передач атрофировались по причине невостребованности гораздо раньше.
На технике, которую я увидел утром, я бы далеко не уехал. Я бы вообще никуда не уехал. Но и от меня бы никто не уехал, если что. Отовсюду тут торчали какие-то стволы, разметавшиеся сразу во все стороны света, а также еще в пару сторон. Никогда еще парадный вход в здание, где сейчас должно было начаться очередное совещание с участием руководства Минобороны, не охранялся так демонстративно, доходчиво и, я бы сказал, грубовато.
Было ясно, конечно, что на самом деле технику привезли показать президенту. Здесь в этот день прошли три совещания с участием военных, и выяснилось, что Владимир Путин должен выйти на парадное крыльцо и увидеть ее после первого совещания, посвященного гособоронзаказу. В конце концов, именно на гособоронзаказ претендовали и эти хмурые люди с Ульяновского автозавода, относившиеся к любому журналистскому вопросу как к выстрелу в лоб, а вернее в затылок. И этот выстрел легко можно было сделать: они бы даже не заметили, занятые подготовкой к презентации, причем исключительно психологической. Всю остальную подготовку они прошли за последнюю неделю в ожидании этого дня в одной из воинских частей в районе одного кубанского села, как я выяснил у единственного среди них человека, который оказался к тому же не из Ульяновска, а из Рыбинска Ярославской области, и не с УАЗа, конечно, а с завода «Русская механика», который и делает именно те самые адские квадроциклы.
Каждый день они были готовы к тому, что их позовут в Бочаров Ручей, и много раз психологически перегорели и пару раз вообще сгорели, и всякий раз возрождались из пепла и снова начинали ждать.
И вот настал день, когда Владимир Путин вышел на парадное крыльцо, зажмурившись на мгновение от неяркого майского солнышка, и спустился ко всем этим людям. Его внимание сразу поглотили не уазики, а именно два квадроцикла. Вблизи я обратил внимание на то, что они, каждый 4х4, были украшены не только гранатометом и автоматом Калашникова, но и СВД.
Казалось, президент, осматривая квадроциклы даже как-то придирчиво (как под себя выбирал), сдерживает себя, чтоб не сесть за руль (нельзя исключить, что он и сделал это, когда журналисты скрылись с его глаз наконец долой). Эти машины ему точно понравились.
Уазики он рассматривал, по-моему, с некоторым удивлением. Министр обороны Сергей Шойгу объяснял ему, что машины принципиально народнохозяйственного значения, а проще говоря гражданские, и в этом их главная ценность. Едет такой уазик по Виноградной улице Сочи в потоке, можно сказать, таких же уазиков и Kia Rio, и ясно, что везет под брезентом помидоры, а вернее, если уж по Виноградной, то виноград, и вдруг видит впереди не дай бог что-нибудь несанкционированное… И тут уж в одну секунду срываются брезентовые покровы, открывается бронированный люк, за которым встает оператор с пулеметом, и о том, что дальше, лучше не думать…
Всех этих подробностей Сергей Шойгу не сообщал президенту, они и так подразумевались. Министр обороны показывал мощные дуги, на которые крепится вооружение, величавые скобы… Предлагал потрогать. Президент трогал… А Сергей Шойгу хлопал машину по сияющему мирным светло-серым цветом бамперу как добрую лошадку, которая на многое, ох многое сгодится…
То, что не должно было случиться, случилось на третьем по счету уазике. Владимир Путин решил открыть переднюю пассажирскую дверь и посмотреть, что там внутри, а то и сесть наконец за руль на радость немногочисленным фотографам, но все-таки фотографам. Но ручка не поддавалась. Президент еще несколько раз дернул ее и пожал плечами.
И тут в игру, которая оказалась игрой роковой, игрой фатальной, вступил начальник главного автобронетанкового управления Министерства обороны Российской Федерации генерал-лейтенант Александр Шевченко. Он деликатным жестом дал понять, что за дело берутся профессионалы, и ухватился за ручку. Но она не поддавалась. Он дернул ее еще пару раз и после этого дернул по-настоящему. Ручка осталась в его руках. Техника в руках Александра Шевченко сопротивлялась до последнего, но уступила грубейшей физической силе. А может, она такой ломкой и была с самого начала. Делают же бамперы машин хрупкими как раз для лобовых столкновений, чтоб именно бампер принял на себя и смягчил удар. Так, может быть, была устроена и эта ручка: чтобы если враг захочет за нее ухватиться, то она бы сразу и осталась у него в руках, а водитель пылил бы беззаботно дальше.
А самая простая и только по этой причине единственно правильная версия состояла в том, что так уж сделали эту машину на Ульяновском автозаводе — потому что, видимо, никак по-другому сделать не могли.
И хорошо, может быть, что президенту не удалось сесть в эту машину — а то бы что-нибудь и похуже вышло бы.
А основная проблема в том, что кто-нибудь из такого уазика захочет, например, пострелять…
Генерал с недоумением посмотрел на ручку, потом обратил внимание на то, что открыто окно, залез в салон рукой, чтобы нащупать блокировку дверей, но так ничего и достиг и с каким-то даже пренебрежением выбросил наконец эту ручку в салон, на пассажирское, по-моему, сиденье.
— Молоде-е-ц! — сказал ему Владимир Путин, и с этой похвалой генералу теперь жить.
Сначала положение его покажется ему просто ужасным и с каждой минутой будет казаться все ужасней, но пройдут годы, и Александр Шевченко будет вспоминать об этом эпизоде с растущей гордостью, и в эпизоде этом с каждым годом станут появляться новые подробности, да и эпизодом он перестанет быть, а станет смыслом и примером служения Отечеству до конца.
Так по крайней мере казалось мне, когда я думал об этом поступке генерала, пока Владимир Путин шел обратно к крыльцу.
По крайней мере, на амбициях Ульяновского автозавода по масштабному производству оружия XXI века, освоенного прежде всего ливийскими и сирийскими повстанцами, а также представителями Рабочей партии Курдистана и голливудскими режиссерами, ни один боевик которых с участием ближневосточных или африканских террористов не обходится без таких машинок, поставлен, я был уверен, крест, по крайней мере на ближайшие годы.
А уазики-пикапы, уже выпущенные заводом и проданные гражданскому потребителю, скорее всего, в массовых количествах, теперь по-хорошему надо отзывать: у этих автомобилей ручки отрываются, а не открываются.
Взойдя на крыльцо, Владимир Путин снова кивнул, позвав к себе Сергея Шойгу, между тем на квадроциклы. Они явно пришлись ему по душе.
Возможно, просто хотя бы потому, что у них не было ручек.
Началось второе совещание с участием военных, а представители Ульяновского завода не расходились. Да и куда им было теперь идти? Тут же стоял и виновник торжества отдельной от машины ручки Александр Шевченко.
Все они по-прежнему не хотели делиться с нами ничем, в том числе и, например, планами на жизнь (а интересно было бы послушать), но и молчать тоже, как выяснилось, теперь не могли.
Я все-таки поинтересовался у Александра Шевченко, зачем он оторвал ручку.
— Так это ж гражданская машина…— с сожалением сказал он.— Двигатель выключается — и все, автоматическая блокировка салона…
Не очень, правда, понятно было, почему он тогда не смог разблокировать салон изнутри, когда залез рукой в открытое окно.
И почему в гражданских машинах обязательно должна быть такая блокировка (ни в одной машине, которая прошла через меня, а точнее проехала, такой блокировки, например, не было).
Но об этом и не следовало думать. Надо было принимать жизнь такой, какой она тут была.
Однако оказалась, что Александр Шевченко еще не все рассказал.
— Ну вот я и дернул,— продолжил он, между прочим, на удивление спокойно и даже добродушно.— А я ж танкист!.. Силы-то много…
А я понял, что все мои предположения насчет того, что жизнь генерала теперь превратится в вечную думу об Истории При Парадном Крыльце, оказались совершенно неверными. Не будет всего этого. Было — и прошло. Танкисты не живут событиями прошлого, как говорил Карлос Кастанеда.
— Ну ладно, это не вернуть…— вдруг вслух подтвердил эти мои мысли Александр Шевченко.
— Почему не вернуть? — удивился один из представителей УАЗа.— Мы ее уже поставили на место.
— Надо же! — обрадовался генерал. — Ну вот!
— Изолентой, что ли, примотали? — осторожно спросил корреспондент агентства Bloomberg Илья Архипов.
— Почему изолентой? — обиделся представитель.— Поставили и стоит.
— Ну да, они вставили обратно, она и стоит! — обрадованно поддержал генерал.
— Так и всю машину можно зараз собрать и разобрать,— несмело предположил я.
— Конечно! — подтвердил представитель завода.
В голосе его вдруг зазвучала цеховая гордость.
Тут корреспондент Bloomberg начал интересоваться, а что такая машина против Toyota, на которых ездят до сих пор поклонники такого вида вооружений.
— Не очень, наверное, против нее?
— Почему? — обиделся за заводских генерал.— А что она не может?
— Ну не знаю…
— Если бы мне как профессионалу с профессионалом говорить,— великодушно произнес генерал, который, честно говоря, нравился мне все больше и больше,— то я бы сказал, что по дорогам в Африке больше ста километров в час не ездят. А чтобы стрелять, надо останавливаться. Ну и какое преимущество у Toyota перед уазиком?!
— Но все-таки для африканских дорог такую машину надо, наверное, еще довести? — спросил я.
— А как довести? — насмешливо вмешался все тот же представитель УАЗа.— Инструкцию написать на африканском языке, что ли? Напишем!
Я хотел сказать, что для начала доводка должна состоять хотя бы в том, чтобы дверную ручку укрепить, но подумал, что зачем же из ручки по этим людям как из гранатомета… Промолчал.
— А что, в народе такие машины, говорят, техничками зовут? — поинтересовался корреспондент Bloomberg.
— В народе,— подумав прежде, стоит ли вообще отвечать на такую безграмотность, произнес Александр Шевченко,— их зовут тачанками.
Теперь тут безмолвствовал только один человек, представитель рыбинского завода «Русская механика». Но когда я поговорил с ним, выяснилось, что вот ему-то и действительно есть что рассказать. И что не так давно к ним на завод, который делал и делает прежде всего снегоходы «Буран», обратились сотрудники одного специального подразделения и попросили помочь им в одном деле. Нужна была вот именно такая техника. А не было. А у всех уважающих себя за границей коллег уже давно была.
— Они выставили нам свои хотелки, и мы постарались соответствовать… Год работали.
— Всего год? — удивился я.
— Слишком много пришлось придумывать вообще таких решений, которых не было никогда,— признался этот молодой парень.— В итоге им все подошло. Теперь уже 250 наших машин стоят на вооружении вооруженных сил…
— На снабжении,— резко поправил его из-за моего плеча ревнивый представитель УАЗа.
— На снабжении вооруженных сил,— легко согласился этот парень из Рыбинска.
Он был одет в дорожный комбинезон, и он был тут один такой в резиденции.
— Вы что, сами на таком квадроцикле приехали сюда, в резиденцию? — пошутил я.
— Конечно,— подтвердил он.— Мы все вместе приехали. Это же обычные машины, если что. Квадрик до 60–70 км (в час.— «Новости Банков») разгоняется на трассе спокойно…
Я потом выяснил, что перед въездом в Бочаров Ручей они все-таки остановились, дождались «КамАЗа», набитого вооружением, и потом еще пару часов навешивали всю эту, как говорится, приблуду, чтобы торжественно пересечь границу резиденции.
Да с ней любую границу можно пересечь.
Если, конечно, только к ручке никто цепляться не будет.
