Страшная трагедия в Карелии, жертвой которой стали 13 детей из многодетных и малоимущих семей, отправленных департаментом труда и соцзащиты Москвы на отдых по бесплатным путевкам, заставила задуматься, как устроен бизнес на детском отдыхе и в какой мере это варварство соответствует моральным нормам и Уголовному кодексу. "Огонек" присмотрелся к истокам трагедии, которую несколько лет пытались предотвратить родители тех, кто прошел через лагерь в Карелии.
Москвичка Елена Решетова, худая женщина с лаконичной прической и суровым лицом, появилась на берегах Сямозера в 2007 году. В сонной карельской деревне Сяргилахта, где не больше десятка домов, она зарегистрировала ООО "Парк-отель "Сямозеро"" в качестве его единственного учредителя и директора. А в 2008-м арендовала территорию пионерлагеря "Лесная сказка" — место удивительной красоты. Сосны, широкий серп песчаного пляжа и бескрайнее озеро с темными точками островов на горизонте. Туристический бизнес обещал быть очень прибыльным, тем более что во всем Пряжинском районе других стационарных лагерей не было.
В арендованном пионерлагере Решетовой достались четыре одноэтажных корпуса, каждый на 50 человек. Курс был взят на экоэтноконцепцию. Программу "Школа рейнджера" создали педагоги по туризму из Петрозаводска. Она была достаточно экстремальной. Включала, например, комплекс подготовки к выживанию при минимуме снаряжения, устройство жилища в условиях дикой природы, холодные ночевки без палаток, марш-броски с грузом по пересеченной местности. Инструкторов, которые могут заниматься с детьми на таком уровне, в Карелии не так много, и им необходимо платить хорошие деньги.
— Мы часто сталкиваемся на маршрутах с тем, что уровень подготовки так называемых гидов-проводников коммерческих фирм оставляет желать много лучшего,— говорит "Огоньку" Николай Рязанский, вице-президент Федерации спортивного туризма Москвы.— У нас обычно спортивным туризмом занимаются как хобби в отпуск. А чтобы грамотные инструктора работали в туристической фирме, им нужно очень хорошо платить.
Искать опытных инструкторов и хорошо платить Решетова с самого начала не хотела. Поэтому на отряд выделялся один инструктор — обычно педагог с туристическим опытом, и двое вожатых — студенты-практиканты. Отряд — это 20-30 человек. Что в целом вписывается в стандарты — один человек на 10 детей. Но тем не менее серьезные фирмы, для которых самое важное — безопасность, стараются, чтобы опытных взрослых было больше.
Многим детям, однако, такие экстремальные приключения нравились.
— Вообще, дети, которые туда ездили, делились как бы на две группы,— рассказывает "Огоньку" Маргарита Колобова, руководитель Московского общества многодетных семей.— Объясняется это просто. Тем, кто ехал в туристический лагерь и ждал походов, все очень нравилось, они снова хотели туда вернуться. Но были дети, которые хотели жить в корпусах, им было неинтересно готовить на костре, им, конечно, там резко не нравилось.
Что касается условий работы для инструкторов и вожатых, то они ухудшались очень быстро.
— Зарплаты работникам сильно задерживали, вообще платили нерегулярно, по этой причине в лагере работало все меньше квалифицированных инструкторов по туризму,— рассказывает инструктор, сам проработавший пять лет в этом лагере.
Есть свидетельство другого инструктора — девушки, которая сейчас работает в молодежном клубе "Спутник": по ее рассказам, она ушла из "Парк-отеля" после того, как замдиректора лагеря Вадим Виноградов отправил детей на уличное мероприятие в сильный мороз, несмотря на ее протесты.
Путевок, впрочем, продавали все больше. Даже построили еще один дополнительный корпус.
Социально ориентированный
Жалобы от родителей на "Сямозеро" стали поступать в 2010 году к министру здравоохранения Карелии, ныне — замглавы республики по социальным вопросам Валентине Улич. Она сообщала, что жалобы касались качества предоставляемых услуг: не было горячей воды, медицинского надзора, был плохо организован воспитательный процесс. Дело кончилось тем, что в том же, 2010-м, родители досрочно вывезли 72 ребенка.
— Аналогичные жалобы поступали и в 2011-м,— рассказывает депутат Заксобрания Карелии Андрей Рогалевич.— Например, был выявлен такой факт: "Парк-отель", утверждавший, что он является лечебно-профилактическим учреждением, в действительности такого статуса не имел, хотя для меня удивительно, каким образом у его руководства на руках оказалась лицензия на такой вид услуг. В 2012-м после моей поездки в "Сямозеро" министерство здравоохранения и соцразвития Карелии провело внеплановую проверку и сделало вывод, что по формальным признакам "Сямозеро" является санаторием. В ходе проверки, кстати, были зафиксированы нарушения, в том числе грубые, лицензионных требований и условий осуществления медицинской деятельности — недостаточная укомплектованность медицинскими кадрами, нарушение санаторных требований в работе с детьми-инвалидами.
Как выясняется, однако, у лагеря была медицинская лицензия на осуществление доврачебной медицинской помощи — лечебной физкультуры, мероприятий по спортивной медицине, медицинскому массажу, причем выдана она была тем же минздравсоцразвития Карелии, которое затем и выявило нарушения. Как бы то ни было, на основании этой лицензии лагерь весь год принимал детей по программе детского санаторно-оздоровительного отдыха, рекламировался как единственная в Карелии детская здравница. В республике и в самом деле не было других лагерей, которые работали бы круглогодично и оказывали медицинские услуги.
С 2011-го лагерь активно сотрудничал с министерством здравоохранения и социального развития Карелии, и это несмотря на то что министерство получало от родителей жалобы. Решетова выигрывала тендер за тендером. ООО "Парк-отель "Сямозеро"" становился все более социально ориентированным: в нем отдыхали дети из малообеспеченных, многодетных семей, дети-сироты. Наконец, три года назад Решетова вышла на московский рынок соцуслуг. Московский департамент труда и социальной защиты полюбил "Сямозеро" и стал регулярно отправлять туда детей. В общей сложности за 5 лет от обеих госструктур Решетова получила 146 млн рублей.
Прокурора не пускать!
В 2015-м бизнес Решетовой вышел за грани разумного: в прошлом году она продала путевок в три раза больше, чем было мест в лагере,— 600 путевок на 200 мест. Те, кто не помещался в корпусах, жили в палатках.
— Этот лагерь я нашла два года назад,— рассказывает мама одного из мальчиков, пострадавшего в 2015-м от лагерного сервиса.— И в первый раз, летом 2014-го, ребенку там так понравилось, что он весь год ждал, когда туда снова поедет. А через две недели после заезда летом 2015-го позвонил в слезах и умолял забрать его оттуда. Мы приехали — Феликс сидит голодный, чумазый, две недели не мылся. Дети дерутся из-за банки тушенки, им есть нечего. Из "взрослых" — двое "инструкторов": мальчишки лет 15-16. Представьте: ребенку 10 лет — и он две недели живет в палатке без взрослых, а на улице дождь и плюс 8. Погода в прошлом году была очень похожа на нынешнюю: шторм, дожди. И вот в этот шторм их вдобавок погнали в водный поход — 50 человек на двух байдарках и двух рафтах. Мой ребенок три часа греб под дождем к острову, на котором надо было высаживаться. Он плакал, даже когда рассказывал об этом.
Родители Феликса написали жалобы в Роспотребнадзор и в прокуратуру.
Вообще, от того, как год назад родители описывали этот "Отель", холодеет внутри.
"Дети, от мала до велика, курят, употребляют спиртные напитки, играют в карты,— писала одна из мам.— Помощники вожатых избивают детей".
"Ребенок плакал и просил: "Забери меня из этого ада". На третий день сын заболел и никак не мог найти врача. К врачу его отвели вожатые только после третьего моего звонка им. Из лечения он получил горчичник, который ему поставили вожатые. Готовлю заявление в прокуратуру и Роспотребнадзор. Хочу, чтобы эту шарашку проверили и по возможности прикрыли".
"Моего ребенка 10 лет забрал избитого с сотрясением мозга, собираюсь писать в прокуратуру".
"У нас ребенок приехал из этого лагеря и попал в больницу с пневмонией. Лежит в палате с мальчиком из этого же лагеря. Три недели на антибиотиках... У детей подорвано здоровье. Куда теперь обращаться???"
Все родители жаловались и писали бесконечные письма в прокуратуру и Роспотребнадзор.
"Сейчас веду переписку с госорганами: департаментом соцзащиты Москвы (от них была путевка), полицией и прокуратурой — безрезультатно. После отписок департамента соцзащиты, МВД и местной прокуратуры написала в генеральную прокуратуру, Общественный совет при МВД, Уполномоченному по правам ребенка, Роспотребнадзор, зам. мэра Москвы по социальной политике".
По словам родителей, из прокуратуры и Роспотребнадзора они получали отписки.
Жаловались, кстати, и жители соседней деревни Сяргилахта на то, что "Парк-отель" незаконно захватил и огородил территорию местного пляжа, ведет там стройку и не пускает на пляж местных жителей. После многочисленных жалоб глава Эссойльского сельского поселения Андрей Ореханов приехал в лагерь, но его не пустили на территорию. Сказали, что "он не имеет права посещать данное учреждение по медицинским показателям". После этого администрация поселения совместно с районной администрацией Пряжинского национального муниципального района Карелии пригласила комиссию. В ее состав вошли представители республиканского Роспотребнадзора, прокуратуры, ФСБ, министерств здравоохранения и образования, а также Карельского союза защиты детей. Комиссию тоже не хотели пускать в лагерь.
"Узнав, кто я, дети рассказали, что творится в лагере, некоторые начали плакать и просили забрать их оттуда и отправить домой,— говорил местным СМИ в 2015-м Андрей Ореханов.— Дети были голодные, промокшие и замерзшие. Многие, проведя несколько ночей в полусырых холодных палатках, сильно простудились. Матрасы и спальные мешки в ужасном состоянии — влажные, грязные, вонь. В корпусах кровати металлические, ржавые, на них страшно спать, на некоторых нет матрасов. С детьми работают практиканты, а медработник приезжает на осмотр детей раз в неделю. Такой "отдых" легко может закончиться трагедией".
Когда по настоянию комиссии дети прошли медосмотр, шестерых пришлось срочно госпитализировать — кого с ангиной, кого с пневмонией. Сама Елена Решетова на комиссию тем не менее не явилась, по телефону не отвечала, а руководство лагеря обещало подать в суд на незаконность проверки. В итоге комиссия, посетившая лагерь в июне 2015 года, направила заявление в суд. Прокуратура поставила вопрос о приостановлении деятельности лагеря, но он продолжал работать.
В августе и июле 2015 года "Парк-отель" проверял также и Роспотребнадзор. По итогам проверки взыскания получили шеф-повар, врач-педиатр и исполнительный директор лагеря Максим Двойников. Было отмечено, что перед приемом детей в лагере не провели дезинфекцию (обнаружены крысы, тараканы, клещи), что сотрудники лагеря работали с медкнижками, в которых не было отметок о прохождении медосмотров и вакцинации. Из отчета Роспотребнадзора следует также, что в 2015-м поступило 7 обращений граждан с жалобами на работу лагеря. Было возбуждено 12 административных дел, в том числе совместно с прокуратурой.
Наконец, в июле 2015-го лагерь проверило и МЧС, выявившее нарушения противопожарного режима — не было необходимого количество огнетушителей. Директор заплатила штраф в 6 тысяч рублей.
Суд по иску республиканской комиссии состоялся 12 октября. В постановлении суда говорится, что "Парк-отель" привлечен к ответственности за следующие нарушения: несоблюдение санитарно-эпидемиологических требований к помещениям детского лагеря, к оборудованию столовой, инвентарю, к условиям хранения и приготовления пищевых продуктов, организации питания детей. Указано, что в спальных комнатах отсутствовала необходимая мебель, шторы, москитные сетки; в туалетных и умывальных комнатах, в помещении столовой отсутствовали мыло, туалетная бумага, бумажные полотенца, несвоевременно проводилась уборка помещений; также были допущены нарушения при хранении пищевых продуктов и другие.
А вот решение после всех этих констатаций суд принял странное. Несмотря на то что прокуратура просила закрыть лагерь, суд назначил штраф менее минимального размера, предусмотренного законодательством по соответствующей статье. С оригинальной мотивировкой, что оздоровительный период закончился.
Иными словами, весь тот кошмар, на который жаловались дети и их родители, наглое и явно системное нарушение всех норм Елена Решетова "оплатила" 50 тысячами рублей штрафа. После чего лагерь продолжил работу — зимой и осенью.
Более того, на все проверки руководство лагеря продолжало реагировать агрессивно. Решетова даже подавала на министерство здравоохранения и социального развития Карелии в суд: ее иск требовал признать незаконной проверку, в ходе которой было обнаружено, что детей перевозят в лагерь на автобусах, не соответствующих нормам безопасности; что в отрядах по 43-46 детей, хотя по условиям контракта должно быть не больше 30-35; что при входе в столовую, рассчитанную на 185 человек, всего 4 раковины...
Тендер без фантазии
"К нам не поступало никаких жалоб. У лагеря все документы были в порядке",— говорит сейчас глава департамента труда и социальной защиты Москвы Владимир Петросян. Его департамент в этом году провел электронный аукцион, в котором единственным допущенным участником и победителем стало ООО "Парк-отель "Сямозеро"". Показательно: начальная максимальная цена аукциона осталось неизменной — 45 536 284,17 рубля, хотя, по идее, весь смысл электронного аукциона в том, чтобы эту цену сбить.
В принципе, одной из первый системных реакций на трагедию можно считать разговор о том, что тендеры по путевкам для детей в летних лагерях выведут из системы электронных аукционов. "В кратчайшие сроки будут внесены предложения по изменению законодательства в этой части",— пообещала вице-премьер Ольга Голодец.
Вывод напрашивается: виновата система, в которой побеждает тот, кто предложит самую низкую цену, поскольку от этого и страдает качество. Вот только непонятно, как ставка на понижение цены касается истории с "Сямозером". Вот цифры: по аукциону, последним итогом которого стала смерть 13 детей, на это лето в лагере было закуплено, в частности, 923 путевки по цене 37 725,66 рубля. Хотя на сайте самого лагеря эта же путевка стоит 31 500 рублей. Получается: департамент соцзащиты Москвы заплатил дороже почти на 6 млн.
Еще одна загадка этого контракта в том, что техническое задание к аукциону, сформулированное департаментом труда и соцзащиты Москвы в 2016-м, поразительным образом — чуть ли не слово в слово — совпадает с той программой, по которой лагерь "Парк-отель "Сямозеро"" работает не первый год. Сравним.
Вот пункт XII техзадания к аукциону департамента соцзащиты:
"Программа смены. В летний период Исполнитель обязан обеспечить: для детей в возрасте от 10 до 11 лет:
Походно-туристская практика, 2-3-дневный поход, разведение огня, приготовление пищи на костре, умение обращаться со снаряжением, установка палатки, обустройство лагеря, работа топором, пилой, ножом. Навыки оказания первый, не являющейся медицинской, помощи (до прибытия медиков или доставки пострадавшего в больницу). Чтение следов, изучение повадок животных, знакомство с растительным миром. Программа ориентирована на формирование характера у подростков".
А вот программа лагеря "Школа рейнджеров" лагеря "Сямозеро":
"Специализация СЛЕДОПЫТ (10-11 лет). Походно-туристская практика, 2-3-дневный поход, разведение огня, приготовление пищи на костре, умение обращаться со снаряжением, установка палатки, обустройство лагеря, работа топором, пилой, ножом. Навыки оказания первый помощи. Чтение следов, изучение повадок животных, знакомство с растительным миром".
Продолжим сравнение.
Техзадание:
"Для детей в возрасте от 14 до 15 лет:
Комплекс подготовки к выживанию в различных средах при минимуме снаряжения, устройство жилища в условиях дикой природы, разведение огня, формирование и использование неприкосновенного запаса, контролируемые испытания (одиночеством, молчанием, жаждой и т.п.). Моральная и психологическая подготовка. Основы оказания первый помощи подручными средствами в полевых условиях, риск-тренинг — 1-2 холодные ночевки (без палаток). Медицинский контроль за состоянием здоровья участников. Программа ориентирована на формирование характера у подростков".
Программа лагеря "Сямозеро":
"Специализация РОБИНЗОН (14-15 лет). Комплекс подготовки к выживанию в различных средах при минимуме снаряжения, устройство жилища в условиях дикой природы, разведение огня, формирование и использование неприкосновенного запаса, контролируемые испытания (одиночеством, молчанием, жаждой и т.п.). Моральная и психологическая подготовка. Основы оказания первый помощи подручными средствами в полевых условиях, риск-тренинг — 1-2 холодные ночевки (без палаток). Врачебный контроль за состоянием здоровья участников".
И так — по всем возрастам, до 17 лет. Сейчас Петросян заявляет, что все претензии про палаточный городок в лагере — "это просто сказки", так как все дети "жили в стационарных помещениях". Но как тогда быть с тем обстоятельством, что наличие палаточного лагеря прописано в условиях техзадания на электронный аукцион его департаментом (см. выше)?
Еще одно странное совпадение. Основная компания Решетовой называется ООО "КарелияОпен". Она владеет лагерем "Сямозеро" и гостиницей в Петрозаводске. Удивительно, но на торгах, где ООО "Парк-отель "Сямозеро"" не было единственным участником, эта компания регулярно конкурировала с фирмой с удивительно похожим названием — ООО "Карелия-Опен". Вся разница — в дефисе и в учредителе (во втором случае им значится некая Галина Лисина — по некоторым версиям, родственница Е. Решетовой). Мало того, эти два юрлица (ООО "Карелия-Опен" и ООО "КарелияОпен") какое-то время были зарегистрированы по одному адресу г. Петрозаводск, ул. Володарского, 24. Согласитесь, трудно избавиться от ощущения, что конкурировала Елена Решетова на торгах сама с собой.
Ну и последнее. В начале июня этого года под эгидой прокуратуры Карелии проводилась проверка лагеря в преддверии летнего сезона с участием Роспотребнадзора. Ее результат: в адрес исполнительного директора парка Максима Двойникова объявлено предостережение — мол, в этом году нарушения прошлого года не должны повториться. В итоге, контракт на 2016 год ООО "Парк-отель "Сямозеро"" с московским департаментом соцзащиты по результатам выигранного аукциона был заключен 3 июня 2016 года. А в этот же день главный государственный санитарный врач, руководитель управления Роспотребнадзора по Карелии Анатолий Коваленко выдал руководству "Парк-отель "Сямозеро"" заключение о том, что деятельность лагеря разрешена, но без проведения специализированных программ с походами, размещения тентов за территорией лагеря и использования палаток. Стоит ли говорить, что одного этого документа московскому департаменту соцзащиты было достаточно, чтобы не заключать контракт? Ведь что в программе лагеря, что в техзадании основной упор делался именно на походы. Трагедия 18 июня, получается, напрямую вытекает из нарушения запрета Роспотребнадзора — замдиректора лагеря Вадим Виноградов погнал детей на Змеиный остров, несмотря на штормовое предупреждение.
Трагические подробности известны: на рафте (надувном плоту) и двух каноэ было 47 детей. Из четверых сопровождавших их взрослых трое — зеленые студенты педколледжа без инструкторского опыта. На одном рафте было 23 ребенка. Но погибли те, кто был на каноэ.
— Они сели в лодки, которых в Карелии вообще нет,— объясняет "Огоньку" Андрей Серегин, руководитель турклуба "Спутник", лауреат конкурса "Лучший тренер Республики Карелия".— Уже только поэтому этих студентов никто и не мог научить управлению этими лодками. Это какие-то особые пластиковые каноэ — очень длинные и плоские, предназначенные для прогулок по тихим водоемам.
К тому же у каноэ, на которых поплыли дети, были нелады с балансировкой — как только перевернулось одно из них, дети стали хвататься за другую лодку и та тоже перевернулась. Вдобавок у сопровождающих не было никаких средств связи, даже ракетниц для оповещения, а свой поход они не зарегистрировали в МЧС.
Почему нет инструкторов
Едва начались следственные мероприятия после трагедии, как под раздачу с ходу попали подростки — студенты колледжа, направленные на прохождение обязательной производственной практики как вожатые и севшие на лодки как инструкторы по воле руководства лагеря. По горячим следам официальный представитель СКР Владимир Маркин заявил, что инструкторы спасали свою "шкуру", а не детей, тонувших в карельском озере.
А ведь, похоже, трое несчастных третьекурсников, две девушки и один парень, сделали все, что смогли. Надели на всех спасжилеты. На одной из выживших, которая пережила ночь на острове, было несколько курток — это ей отдали вожатые. После этого они сами очутились в больнице, а разговор о том, кто виноват, переключился на то, что система сертификации инструкторов в России в плачевном состоянии.
В самом деле, единой системы подготовки и лицензирования инструкторов в России не существует. Хорошие инструкторы на вес золота. Получить корочку гида-проводника можно на курсах при Ростуризме, инструкторов по спортивному туризму готовят при Федерации спортивного туризма. Существует еще умирающая сеть станций юных туристов, где тоже готовят инструкторов. Вот только официальных правил, по которым проверяется квалификация инструкторов турфирм, нет. Чаще всего опыт просто передается от старших к младшим, а уровень квалификации напрямую зависит от добросовестности руководителей туристической организации. "На сегодняшний день инструкторов в Карелии, в принципе, никто не готовит,— говорит "Огоньку" замдиректора республиканского Центра детского и юношеского туризма Галина Паршукова.— Единственная организация — это наш центр. Мы работаем совместно с маршрутно-квалификационной комиссией Карелии, через которую сертифицируем инструкторов. В год удостоверения получает человек 15". При этом только через Центр детского и юношеского туризма в Карелию едут ежегодно около 9 тысяч детей. По одной реке в день, бывает, проходит до 2 тысяч детей...
— У нас практически каждая фирма,— рассказывает "Огоньку" руководитель карельского турклуба "Спутник" Андрей Серегин,— испытывает огромный недостаток инструкторов и вообще кадров. Бывает, например, девушка с группой плывет поваром, на следующий поход инструктора нет, и ее отправляют уже инструктором по порогам.
При этом карельские турфирмы в условиях нынешнего туристического бума старались, чтобы у их инструкторов был в первую очередь практический опыт. Но что будет после нынешней трагедии, непонятно. Сейчас в Карелии запрещены все выездные лагеря. Проводятся тотальные проверки стационарных лагерей и лагерей при образовательных учреждениях — таких около 400. По мнению Андрея Серегина, это печально: важно ведь не замучить проверками карельский турбизнес, а выстроить систему обучения и сертификации инструкторов.
Контроль за детским отдыхом
Руководитель департамента соцзащиты Москвы Владимир Петросян уверяет, что "Сямозеро" они проверяли. "Но вы же понимаете, как это происходит,— говорит он.— Руководство лагеря знает, что едет проверка, они готовятся". Звучит как приглашение войти в непростые обстоятельства: мол, поймите нас, гарантировать на 100 процентов, что детей отправляют в приличное место, департамент не может. Тем не менее только в 2016 году департамент соцзащиты закупил около 8 тысяч путевок для детей на курорты Краснодарского края, Адыгеи и Крыма.
Разговоры о том, на какие стандарты детского отдыха ориентироваться, вышли на драматическую ноту еще в 2010 году, когда в лагере "Азов" на Азовском море утонули пятеро детей. Говорилось, в частности, о том, что стране нужны единые госстандарты детского отдыха. Но их до сих пор нет.
— Эти стандарты есть, например, в Московской и Ивановской областях,— говорит "Огоньку" Александр Лысенко, председатель правления национального центра проблем инвалидности и эксперт ОНФ.— Но общего стандарта детского отдыха нет, потому что его установка в компетенции субъектов РФ. По существу, наладить дело может только общественный контроль. В Москве, например, прежде чем детей-инвалидов отправить в реабилитационные центры или в детские лагеря, туда едут представители родительской общественности и дают свои заключения.
Департамент труда и соцзащиты, закупивший путевки, был госзаказчиком, и по закону сам должен осуществлять контроль за исполнением госзаказа. Но если он по каким-либо причинам не в состоянии этого сделать, можно привлекать общественные организации. В некоторых регионах к контролю за детским отдыхом их уже подключают. Например, в Пермском крае существует трехступенчатая система общественного контроля за детским отдыхом. Организация проверяется, когда проводится тендер, за неделю до заезда детей и во время их пребывания. Вопрос стоит просто: никто лучше нас, родителей, не проконтролирует, кому можно доверить отдых наших детей.
От беды до беды
Увы, даже если поставить все правильные диагнозы и воплотить их в законы — продумать систему сертификации всех инструкторов в Карелии и России, запретить закупку льготных путевок по электронным аукционам, установить общественный контроль и ввести обязательные стандарты детского отдыха,— все равно остается опасение, что это не гарантирует от повторения "детских трагедий". Потому что бизнес на детском отдыхе вызывает очень много взрослых вопросов.
Каким образом, в самом деле, стало возможным сделать набор бесплатных и неопытных практикантов принципиальной бизнес-политикой лагеря? Каким чудом три года подряд госзаказ от могучего правительства Москвы получала одна и та же безальтернативная коммерческая структура, претензии к которой со стороны потребителей нарастали из года в год? Почему министерство здравоохранения и социального развития Карелии, игнорируя жалобы, пять лет подряд заключало контракты с "Сямозером", а суд Пряжинского района, несмотря на вопиющие нарушения всего чего только можно, так и не закрыл лагерь? Откуда у бизнесвумен Елены Решетовой право не пускать на территорию арендованного ею лагеря районного прокурора? Почему потоки жалоб родителей, пытающихся защитить своих детей, не дали никакого практического эффекта до трагедии 18 июня?
И если после всех этих вопросов спросить: почему умерли дети, которых отправили отдыхать? — ответ возможен только один: потому что коррупция убивает.
Сейчас арестована директор лагеря, задержан ее заместитель, глава Роспотребнадзора по Карелии под домашним арестом, будет допрошена замглавы правительства республики Валентина Улич. Проведены обыски в департаменте соцзащиты Москвы и Роспотребнадзоре Карелии. Все уличенные, пойманные за руку и просто случайно подвернувшиеся чиновники будут скошены нашей общей яростью и нашим горем. Но очень быстро в освободившихся кабинетах прорастут новые. Сплетут новые паутины связей и отношений, заведут в социальный бизнес новых родственников и близких. И как мы заметим это? Неужто ждать новых трагедий — когда дети, невинные и беззащитные, снова лягут в белых мешках под теплыми соснами?
