Несмотря на протесты России и Китая, США и Южная Корея согласовали размещение в южной части Корейского полуострова противоракетной системы (ПРО) THAAD. Она должна встать на боевое дежурство до конца 2017 года. Тем самым — по мнению Вашингтона и Сеула — защитив Южную Корею от возможных ракетно-ядерных ударов со стороны КНДР. По мнению же Москвы и Пекина, система представляет угрозу военному балансу в регионе, тем более что ее возможности далеко превышают необходимые для защиты союзников США. Эксперты полагают, что тем самым США и Южная Корея пытаются надавить на Пекин и вынудить его отказаться от поддержки Пхеньяна — но желаемый эффект вряд ли будет достигнут.
Необходимость размещения комплекса ПРО объяснил замминистра обороны Южной Кореи Ю Че Сын. "Северокорейская ракетная и ядерная угрозы нарастают. Мы ускорили переговоры с США и теперь объявляем о достижении договоренности о размещении комплекса на как можно более ранней стадии, чтобы пресечь все домыслы и спекуляции",— заявил он.
Хотя идея об установке системы появилась еще несколько лет назад, финальный этап переговоров с США занял пять месяцев — в пользу необходимости комплекса ПРО чашу весов склонили ядерное и ракетное испытания, которые Северная Корея провела в начале этого года. "Наша задача — развернуть комплекс до 2017 года, но мы приложим все усилия, чтобы сделать это раньше",— добавил Ю Че Сын. Стоимость системы, по предварительным данным, составит $1,3 млрд.
Такие заявления вызвали негодование в Пекине и в Москве. Еще в феврале посол Китая в Южной Корее Цю Гохун пообещал, что в случае размещения системы "отношения между двумя странами будут моментально уничтожены". После новостей о том, что между Вашингтоном и Сеулом все-таки достигнуто соглашение, Китай смягчил риторику, но выразил резкое неудовольствие. "Размещение американских комплексов ПРО THAAD в Южной Корее нарушает стратегический баланс в регионе и не помогает защитить мир и безопасность в Северо-Восточной Азии",— заявил замминистра иностранных дел КНР Чжан Есуй.
Схожей была реакция российского внешнеполитического ведомства. "Подобные действия, чем бы они ни аргументировались, самым негативным образом сказываются на глобальной стратегической стабильности, о приверженности которой так любят рассуждать в Вашингтоне",— издал комментарий российский МИД. Схожесть позиций Москвы и Пекина объясняется схожестью их опасений: комплекс THAAD не только способен сбивать баллистические ракеты на дистанции около 200 км, но и имеет мощный радар производства фирмы Raytheon с дальностью обнаружения целей до 1 тыс. км. "Это позволяет радару просматривать с территории Южной Кореи часть Дальнего Востока России и северо-востока Китая,— заметил "Ъ" старший научный сотрудник ИДВ РАН Василий Кашин.— Особенно это чувствительно для китайцев, у которых на границе с Корейским полуостровом находится 51 ракетная база, ракеты с которой направлены на Японию. Их траектория как раз перекрывается зоной действия THAAD".
Как заявил в беседе с "Ъ" кореевед, профессор Университета Кукмин (Южная Корея) Андрей Ланьков, размещение ПРО — политическое послание из Вашингтона и Сеула в Пекин. "После принятия в результате последних ракетно-ядерных испытаний резолюции ООН 2270 (запрещающей странам ООН закупать у КНДР 80% их традиционного экспорта.— "Ъ") Северная Корея оказалась в беспрецедентной изоляции,— заметил он.— Их единственная связь с внешним миром осуществляется сейчас через Китай, который, по поступающим данным, изначально соблюдал положения резолюции, но в последние месяцы все чаще допускал их нарушение. Увеличились потоки контрабанды на границе". По мнению эксперта, в США и Южной Корее окончательно возобладали "ястребы", уверенные, что только полная блокада может изменить расчеты Пхеньяна и заставить КНДР отказаться от ядерного оружия.
Но без Пекина, на который в последнее время приходится 90% северокорейской торговли, любая блокада провалится. Реакция Китая вряд ли будет такой, как ожидают в Вашингтоне и Сеуле, считает Василий Кашин. "Китай, скорее всего, решит пойти на обострение, но не потерять лицо. К примеру, разрешит КНДР произвести еще одно испытание",— заметил он.
