Почти полгода понадобилось арбитражному суду, чтобы разобраться в хитросплетениях сделки Сбербанка с «Транснефтью» на рынке производных финансовых инструментов. В итоге прецедентный процесс завершился неожиданной победой «Транснефти». Странно, ведь финансовый рынок — свое поле скорее для банка, нежели трубопроводной монополии.
Суд 8 июня 2017 года отменил сделку и обязал банк вернуть компании 66 млрд полученных по ней рублей. Правда, надо уточнить, что команды отыграли только первый тайм — решению первой инстанции еще предстоит пройти проверку апелляцией, чтобы вступить в законную силу.
Представитель ответчика допускал такие редкие в стенах суда обороты, как «мой ранее уважаемый оппонент» и «истец нагло врет»
Сбербанк на правах хозяина поля доминировал по ходу всего процесса, но иногда, впрочем, перебарщивал в агрессии. Представитель ответчика допускал такие редкие в стенах суда обороты, как «мой ранее уважаемый оппонент» и «истец нагло врет». Но как бы то ни было, кредитная организация большую часть процесса владела преимуществом, в том числе и за счет того, что истец очень долго формулировал свою правовую позицию, слишком часто в дебюте просил истребовать у соперника недостающие документы, словом, выглядел не подготовленным к бою, который сам же и инициировал.
Договор по спорной сделке стороны подписали 27 декабря 2013 года в рамках генерального соглашения между ними от 8 ноября 2011 года. Как пояснил представитель Сбербанка, сделка являлась сочетанием опциона на продажу (put), по которому компания была вправе продать банку почти $ 2 млрд по заранее установленному курсу — 32 рубля за доллар, и опциона на покупку (call), по которому банк вправе был потребовать продать валюту в размере около $ 2 млрд по тому же курсу при наступлении оговоренных сторонами условий.
Представитель банка уточнил, что оба опциона приводили к возникновению обязательств одной из сторон только при достижении барьерного значения курса валют — 45 рублей за доллар, в сентябре 2014 года барьер был повышен до 50 рублей за доллар. Датой исполнения сделки стороны определили 21 сентября 2015 года.
«Сделка заключалась по инициативе банка в качестве субсидии на снижение стоимости обслуживания облигаций «Транснефти», при этом навязанная банком стратегия являлась спекулятивной»
«Транснефть» настаивала, что банк при подготовке сделки действовал недобросовестно, не раскрыл все ее особенности, в том числе не предупредил о возможных рисках.
«Сделка заключалась по инициативе банка в качестве субсидии на снижение стоимости обслуживания облигаций «Транснефти», при этом навязанная банком стратегия являлась спекулятивной», — заявил представитель трубопроводной компании.
По его словам, компании было сложно самостоятельно разобраться в сочетании сложных производных финансовых инструментов, поэтому она полагалась на Сбербанк как на своего финансового консультанта, принимая во внимание многолетние деловые отношения с ним.
«Компания не могла оценить свои риски, учитывая недостаточность раскрытой (банком) информации», — заявил истец. В частности, по его словам, банк скрыл имевшиеся на тот момент негативные прогнозы развития ситуации на валютном рынке.
«Банк не просто исказил описание сути сделки…, но и фактически скрыл информацию о рисках (компании)»,— заявил представитель «Транснефти». По его словам, «был навязан неэффективный и ненужный компании спекулятивный финансовый инструмент».
«По сути, сделка несла риски неограниченных убытков для компании», — заявил представитель «Транснефти»
В результате, как заявил представитель нефтетранспортной компании, «Транснефть» получила по сделке от банка всего около 483 млн рублей, а прямые финансовые потери составили около 66,5 млрд рублей. При этом юрист уточнил, что потери могли бы быть еще больше в случае большего падения курса рубля к доллару. «По сути, сделка несла риски неограниченных убытков для компании», 0151 заявил представитель «Транснефти».
Истец просил признать сделку ничтожной, ссылаясь на статью 10 Гражданского кодекса, которая запрещает заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав, то есть злоупотребление правом.
«Истец врет, нагло врет», — с такого заявления начал свое выступление в прениях представитель Сбербанка. Пассаж относился к доводам о том, что «Транснефть» была не в курсе возможных рисков до заключения сделки. Юрист банка сослался на презентацию трубопроводной компании, изготовленную за два дня до подписания договоров, в которой указывалось, что в случае понижения курса рубля до 40 рублей за доллар, убытки компании составят от 23 млрд рублей. «Компания нагло врет нам в течение полугода», — продолжил ответчик.
Далее он сообщил, что всего в рамках генерального соглашения со Сбербанком «Транснефть» заключила более 60 сделок с опционами. «Тогда она понимала (риски), а когда заключала оспариваемую сделку, перестала понимать!» — сыронизировал представитель ответчика.
Он также напомнил, что ни Центральный банк, никакой другой орган в стране не давал в 2013 году прогнозы на такое ослабление национальной валюты. Никто не знал, что начнутся события на Украине, случится трагедия с Boeing, отметил ответчик.
Представитель Сбербанка отклонил претензию оппонента о том, что банк навязывал истцу невыгодный и непонятный финансовый инструмент. «Мы не навязывали сделку, но банк, являясь коммерческой организацией, разумеется, заинтересован в том, чтобы продать или купить финансовый инструмент», — пояснил юрист.
В доказательство добросовестности действий банка его представитель привел аргумент о повышении барьерного условия с 45 рублей до 50 рублей за доллар, когда кредитная организация пошла навстречу своему контрагенту.
Ответчик также заявил, что сделка не является ничтожной, а для признания оспоримой сделки недействительной истцом пропущен срок исковой давности. Более того, отметил представитель Сбербанка, все действия «Транснефти» после исполнения обязательств по сделке свидетельствовали о том, что компания признает условия сделки. В частности, истец вел переговоры о реструктуризации спорной сделки, сообщил юрист Сбербанка.
В завершение прений ответчик попросил суд внимательно подойти к вынесению судебного акта по делу, которое станет практикообразующим для такого рода споров, и дать должную оценку доводам истца, который пытается ввести суд и всех присутствующих в заблуждение.
Сбербанк ранее не слишком высоко оценивал вероятность проигрыша в суде по этому делу
Судья Олеся Дубовик находилась в совещательной комнате более получаса. Вернувшись в зал заседаний, она огласила резолютивную часть решения: «Признать сделку недействительной… Применить последствия недействительности сделки в виде двусторонней реституции». Решение вступит в силу через месяц, если Сбербанк не подаст на него апелляционную жалобу. В последнее, строго говоря, совсем не верится.
Сбербанк ранее не слишком высоко оценивал вероятность проигрыша в суде по этому делу. В марте этого года в своем отчете по МФСО крупнейший банк России сообщал, что не ожидает «существенного оттока экономических ресурсов» из-за оспариваемой сделки, сумма которой составляет 66 миллиардов рублей.
«Транснефть» в отчете по МСФО за 2014 год сообщала о чистом убытке от операций с производными финансовыми инструментами в 75,3 млрд рублей. При этом отмечалось, что сделки с валютными опционами заключались с целью уменьшения неблагоприятных последствий, связанных с возможным обесценением доллара. Однако валютная динамика была противоположной — в 2014 году рубль обвалился более чем на 40% на фоне падения нефтяных цен и введения международных санкций против РФ.
