Во вторник, 5 декабря, стартует ICO компании CyberTrust, разрабатывающей платформу, которая обеспечивает банкам, пенсионным фондам и другим крупным инвесторам возможность покупать и продавать криптовалюту. Как люксембургская компания с российскими корнями намерена вытеснить американских конкурентов и создать инвестиционный банк криптоактивов, в интервью «Новости Банков» рассказал основатель CyberTrust Евгений Хата.
— Расскажите подробнее о вашей компании и платформе. Чем она примечательна и зачем нужна?
Как крупный институциональный регулируемый банк и пенсионный фонд могут купить биткоины?
— Компания появилась два года назад, а причиной ее появления стала необходимость решить конкретную проблему. Виталик Бутерин во время своего приезда в Москву провел переговоры с одним из крупнейших банков в Центральной и Восточной Европе, который хотел инвестировать очень большие деньги в Ethereum. К этой сделке были привлечены разные фаундеры, в том числе и я, однако сделка развалилась из-за невозможности решить юридические и налоговые проблемы. Вот скажите, как крупный институциональный регулируемый банк и пенсионный фонд могут купить биткоины или другие криптовалюты и отразить их на своем балансе?
— Никак.
— Неправда. Теперь могут.
— Благодаря вам?
— Да.
— Что вы сделали для того, чтобы процесс покупки криптовалюты банками стал безупречным с юридической и финансовой точек зрения?
— Давайте разделим проблему на сегменты. Представьте, что, например, Внешэкономбанк решил купить биткоины или эфиры на 100 миллионов долларов.
— Хорошо, давайте: я сплю и мне снится сон, в котором Внешэкономбанк покупает криптовалюту. И как же это происходит?
— Первый вопрос, который задаст бухгалтер в вашем сне: «Деньги за криптовалюту ушли, а какой актив мне отразить на балансе?» Ответ: «Такого актива нет». Его нет в привычном бухгалтерам виде, соответственно, нет возможности аудита и невозможен залог. Получается, что сделка по покупке криптовалюты попадает в разряд мошенничеств.
Мы продаем банкам не саму криптовалюту, а ценную бумагу Bitcoin Global Note, имеющую собственный ISIN
Наш продукт решает эту проблему. Первое, что мы создаем, – это право собственности. Мы секьюритизируем биткоин и продаем банкам не саму криптовалюту, а ценную бумагу Bitcoin Global Note, имеющую собственный ISIN (международный идентификационный код ценной бумаги), ничем не отличающуюся от акций «Газпрома» или облигаций ВТБ. Это значит, что, когда придет аудитор, бухгалтер банка сможет предъявить ему расписки на приобретенные активы. При этом банк может закладывать Bitcoin Global Note, и банку не нужно создавать никаких систем учета частных ключей.
— Получается, что даже если в России официально запретят криптовалюты, ваш инвестор ничем не рискует, потому что владеет не криптовалютами, а расписками?
— Да. Это первая проблема, которую решает наша компания. Вторая проблема, которую мы взяли на себя, – расчетно-клиринговые услуги. Дело в том, что банки, страховые компании и любые институциональные инвесторы хотят иметь нулевой трансакционный риск.
— Из чего складываются трансакционные риски в сделках с криптовалютой?
— Банки спрашивают у нас, где мы будем покупать криптовалюту. Мы работаем с целым рядом бирж и трансакционных пулов: Poloniex, Kraken, Bitfinix, OTC-трейдерами. Мало того, что в этом бизнесе риски далеко не нулевые, так еще и ни у одной из перечисленных компаний нет прозрачной финансовой отчетности и резервов. Никто из них не называет своих собственников и место регистрации. Банки никогда не будут работать с такими площадками из-за высоких рисков, связанных с расчетно-клиринговыми услугами.
В нашем случае клиринг и settlement будут вестись не через Bitfinix, Kraken и прочих, а через Clearstream, EuroClear и НРД. У нас есть российская, австралийские, китайские и другие национальные системы. Мы будем работать с ними.
— А вам не говорили, что со стороны это смахивает на отмывание денег?
Я хочу честно заплатить налоги, но сейчас нет такой возможности из-за предубеждений о том, что все, кто работает с биткоинами, – говнюки
— Говорили. Но это неправильный взгляд. Если я сейчас продам биткоин и положу деньги от его продажи на свой счет в швейцарском банке, то этот банк мне счет закроет, решив, что я занимаюсь отмыванием денег. Я хочу честно заплатить налоги, но сейчас нет такой возможности из-за предубеждений о том, что все, кто работает с биткоинами, – говнюки. Это не так.
Плохих людей действительно много. Но есть и множество людей, желающих работать в прозрачном правовом поле и платить налоги. Мы хотим разделить хороших и плохих людей, создать белый рынок криптовалюты. Плохой человек не конвертирует свои биткоины в Bitcoin Global Note, потому что они будут арестованы по решению суда Люксембурга.
— А ваша платформа Open Securitization Platform будет предназначена только для крупных институциональных инвесторов? Простые граждане не смогут пользоваться вашими услугами?
С криптовалютой начнут работать даже пенсионные фонды, потому что она более привлекательна с точки зрения доходности, чем облигации и рубль
— Мы будем открыты для всех. В какой-то момент с криптовалютой начнут работать даже пенсионные фонды, потому что она более привлекательна с точки зрения доходности, чем облигации и рубль.
— Я слышала от некоторых обладателей биткоинов, что они хотели бы их продать, но их смущают возможные проблемы с налоговой службой.
— Невозможность уплаты налогов от продажи криптовалют – это третья проблема, которую мы решаем. Наша компания зарегистрирована в Люксембурге. Местное законодательство обеспечивает налоговые льготы компаниям, минимизирующим риски для инвесторов. Мы именно это и делаем: берем криптоактив и убираем клиринговые, налоговые риски и риски хранения, делая вход на этот рынок безопасным.
Мы используем хорошую, законодательно правильную оптимизацию
Обязательства платить налоги у нас при этом нет. Все налоги платят собственники. Если вы находитесь как собственник в Америке, то вы платите американские налоги. Если вы находитесь в BVI, то вы не платите ничего. Это очень понятный цивилизованный подход, который соотносится с оптимизацией налогообложения, используемой всеми крупными инвесторами. Налоговая оптимизация бывает хорошая и плохая. Мы используем хорошую, законодательно правильную оптимизацию.
Четвертый риск инвесторов – риск комплаенса. Инвесторы хотят, чтобы национальные регуляторы относились к данному классу активов нормально. Однако в текущем режиме регуляторы не могут относиться к данному активу нормально по двум причинам. У регулятора есть две руки – правая и левая: судебная система и надзорные ведомства. Обе руки должны работать. Поскольку криптоактив надсуверенен, судебная система не может влиять ни на enforcement, ни на recovering. Enforcement – функция навязывания, recovering – функция возвращения. Судебная система не способна регулировать криптовалюту, и банковский регулятор тоже не может ничего сделать.
Bitcoin Global Note – это кастрированный биткоин, представляющий собой депозитарную расписку
Ключевой момент заключается в разнице между Bitcoin Global Note и биткоином. Bitcoin Global Note – это кастрированный биткоин, представляющий собой депозитарную расписку компании, находящейся в Люксембурге.
Это выглядит так: берется биткоин и кладется в швейцарский бункер, а на него выписывается депозитарная расписка. Таким образом, биткоин попадает в правовое поле: суд может заморозить расписку, к которой привязан биткоин.
Еще один риск инвесторов связан с хранением. Все существующие сейчас системы хранения криптоактивов находятся на зарождающемся этапе. Мы решили не создавать свои технологии, а использовать имеющиеся на рынке. Вопрос мы разделили на две части: первая – физическая сохранность, вторая – юридическая сохранность.
Обеспечением физической сохранности занимается компания, владеющая бункером, защищенным от военных проблем и электромагнитных лучей, способных уничтожить данные. Для обеспечения юридической сохранности мы работаем с XAPO, Deltalis и Bitcoin Suisse. Таким образом, инвесторам не надо беспокоиться ни о чем – мы обеспечиваем им все самое безопасное, что существует на рынке.
— Вы ведь берете какой-то процент за секьюритизацию? Насколько она уменьшает доходность криптоактивов для ваших клиентов?
Для сравнения: стоимость аналогичного американского решения – от 30% до 100% наценки
— Мы берем за секьюритизацию 2%. Для сравнения: стоимость аналогичного американского решения – от 30% до 100% наценки. Это легко проверить на Google Finance.
— Вы говорите о своей платформе в настоящем времени. В каком она состоянии сейчас? Я так понимаю, что вы находитесь в стадии сбора средств – у вас ICO стартует сегодня, 5 декабря.
— Мы инвестируем в платформу уже второй год и за это время отладили юридическую структуру, создали сеть SPV. У нас аудитор – Ernst and Young, администратор – Creatrust, в числе партнеров – XAPO и Deltalis. Также мы придумали концепцию и проговорили ее с люксембургским регулятором. Мы работаем с крупнейшими юридическими фирмами мира, в том числе со швейцарской MME.
Мы сможем делать биткоин в золоте, русские бонды в биткоине, treasure bills в эфире, а также множество гибридных продуктов
Нам нужны деньги на то, чтобы стать банком. Мы очень много всего уже сделали и потратили большие средства. Наша платформа круче американской: в отличие от американской она будет открытой и токенизированной токеном на все валюты мира. Мы сможем делать биткоин в золоте, русские бонды в биткоине, treasure bills в эфире, а также множество гибридных продуктов.
— Что представляют собой CABS-токены, которые вы размещаете?
— Эти токены позволяют владельцу секьюритизировать криптоактив себе в собственность. Токен – способ предпродажи услуги или обязательство эту услугу продать.
Наш потенциальный клиент – любая компания, у которой много биткоинов на балансе. Например, к нам обращалась компания, имеющая 30 тысяч биткоинов, желающая их продать и заплатить налоги. Швейцарский регулятор эту компанию игнорирует.
— Судя по цене токена в 0,6 эфира, выставленной вами на ICO, ваши клиенты весьма платежеспособны. Для ICO такая цена за токен считается высокой.
— Да, цена высокая, но мы нацелены на конкретных клиентов. Мы не треш. Мы продаем свои услуги только тем, кому они действительно нужны.
— Что вы планируете делать после ICO?
— У нас нет задачи заработать на секьюритизации. Мы создаем инфраструктуру, на базе которой будем делать инвестбанк. Создать инвестбанк на базе криптоактива невозможно, но его можно создать на базе расписок или деривативов. Мы будем этим заниматься.
— Когда ваша платформа заработает в полную силу?
— Официально – во II квартале 2018 года, но на самом деле все начнется раньше, в I квартале.
