Многие из мер экономической политики оказывают противоречивое воздействие на экономическую конъюнктуру и ожидания.
Найти удачную комбинацию мер экономической политики для выхода России в ближайшей перспективе на стабильно высокие темпы экономического роста будет очень непросто. Об этом говорится в очередном выпуске бюллетеня «Комментарии о государстве и бизнесе» от института «Центр развития» НИУ «ВШЭ».
Как указывает автор материала — заместитель директора института «Центр развития» ВШЭ Валерий Миронов, общий вывод из уже опубликованной по итогам 2019 года статистики — это продолжение структурных изменений в пользу торгуемых секторов (за счет опережающего роста в промышленности на уровне 2,4%) при почти двукратном (с 2,5% в 2018-м до 1,3%) замедлении текущих темпов роста экономики в целом. При этом в 2019 году резко сократился вклад как экспорта (из-за сокращения его объемов), так и чистого экспорта (из-за увеличения объемов импорта) в прирост ВВП. К положительным итогам года, как отмечается в обзоре, можно отнести ускорение инвестиций (судя по годовым нацсчетам), их опережающий рост в обрабатывающей промышленности, а также ускорение роста ВВП во второй половине 2019-го по сравнению с первым его полугодием.
«Способна ли российская экономика в условиях трудовых и санкционных ограничений в чрезвычайно короткий срок преодолеть инерцию и продемонстрировать не просто живучесть, а новый уровень эффективности? Шансы на это, как показывает мировой опыт «экономических чудес», есть. При этом, как показывает анализ, в составе мер текущей экономической политики часто целесообразно выделять, с одной стороны, факторы, инициирующие рост после длительного периода вялой динамики, а с другой стороны — факторы, способствующие поддержанию долгосрочного роста, которые очень важны, но вряд ли сами по себе могут рост инициировать и «зажечь», — отмечается в материале ВШЭ. Его автор напоминает, что «экономические чудеса», то есть быстрый (на уровне 4,5% в год) и стабильный (не менее 30 лет) рост ВВП с 1950 года наблюдался в 25 странах, в трех кластерах стран — европейском, азиатском и ближневосточном, но подчеркивает, что «из ретроспективных корреляций и регрессий между начинающимся ростом и теми или иными направлениями экономической политики в других странах заимствовать прямой рецепт возобновления роста в конкретной стране, как говорит экономическая теория, весьма сложно».
«Наши предварительные расчеты показывают, что для выхода в ближайшей перспективе на стабильно высокие темпы роста ВВП (выше 3% с 2021 году и далее) необходимы как шаги по приданию экономическому росту некоторого первичного импульса (за счет комплекса мер бюджетно-налоговой, денежно-кредитной и структурной политик), так и шаги по поощрению роста мультифакторной производительности (темпами гораздо более высокими, чем «историческая средняя» для России). При этом находить удачную комбинацию мер экономической политики в условиях очень высокого уровня неопределенности, фиксируемого опросами Росстата с 2014 года, весьма непросто, кроме того, многие из них оказывают противоречивое воздействие на экономическую конъюнктуру и ожидания», — рассуждает экономист.
В частности, вероятное смягчение новым российским правительством в 2020 году бюджетной политики может, как говорит экономическая теория, иметь косвенный эффект в форме частичного вытеснения экспорта (и чистого экспорта) за счет дополнительного укрепления реального курса рубля (а значит, продолжения начавшегося в 2019 году торможения вывоза товаров и услуг). Это, в условиях слабого внутреннего спроса, не позволит усилить опору на гораздо более динамичный внешний спрос. При этом возможности активизации денежно-кредитной политики со стороны Банка России имеют свои жесткие ограничения в условиях сильной зависимости российской экономики от нестабильного рынка нефти и все еще неустойчивых инфляционных ожиданий, отмечает автор обзора.
Он делает оговорку, что вообще для стран, не зависящих от сырьевого экспорта, смягчение денежно-кредитной политики в условиях плавающего валютного курса (при любой политике в отношении движения капитала), как правило, является наиболее эффективным инструментом макроэкономической корректировки. При всем этом Банк России, поддерживая режим плавающего валютного курса и крайне осторожно снижая ключевую ставку, «очевидно, учитывает специфику сырьевой экономики и особую опасность для нее спекулятивных атак на национальную валюту, возможных при формировании так называемого теневого курса рубля на фоне денежного смягчения».
«На фоне постоянной угрозы усиления инфляционных ожиданий Банк России не идет и на так называемый «денежный сюрприз» в форме создания условий для неожиданного и большого увеличения денежной массы, чтобы придать импульс экономическому росту… В то же время, признавая ценность стабилизирующей денежной политики для сегодняшней российской экономики, весьма важно учитывать и коллизию, связанную с возможным чрезмерным укреплением рубля из-за роста бюджетных расходов и его негативным влиянием на динамику чистого экспорта и ВВП в целом, что может создать препятствия для ускорения экономического роста до темпов выше среднемировых. Это позволяет предположить продолжение тренда к смягчению монетарной политики и в 2020 году (при отсутствии шоков со стороны нефтяного рынка). Однако, поскольку такие шоки невозможно спрогнозировать, вряд ли движение ключевой ставки вниз будет активным», — говорится в аналитическом материале.
Из него следует, что, по мнению автора, совокупность факторов, которые необходимо учитывать, в целом затрудняет выполнение задачи по ускорению ВВП до 3% и выше уже начиная с 2021 года, как это предусмотрено текущей версией среднесрочного прогноза Минэкономразвития России.
