На прошлой неделе один из немногих публичных банков России — банк «Возрождение» — опубликовал результаты за 2010 год по МСФО, которые одновременно разочаровали и обнадежили биржевых аналитиков и инвесторов. Такие же эмоции, только по отношению ко всей отечественной финансовой системе, испытывает и Дмитрий ОРЛОВ, председатель правления и контролирующий акционер банка. В интервью журналу РБК он говорит об углублении структурных перекосов в российском банковском секторе и в то же время надеется, что «подарок свыше» в виде взлета мировых цен на сырье смягчит течение болезни.
Государство за спиной
— Чистая процентная маржа банка по итогам 2010 года составила всего 3,6%. Когда же вы догоните того, кого считаете своим главным конкурентом — Сбербанк (маржа 6—7%)? До кризиса и вы работали весьма эффективно…
— Дело не в эффективности модели бизнеса, а во временных проблемах, вызванных кризисом. Полтора-два года назад банк привлекал вклады под довольно высокий процент, из-за них общая стоимость фондирования до сих пор была на сравнительно высоком уровне. Однако она постепенно снижается (сейчас около 7,5%), по мере того как истекает срок действия тех дорогих вкладов. Их доля в структуре пассивов уже летом практически обнулится. Наш прогноз по марже на 2011 год — 4,2—4,5%. А через год-полтора подтянемся к собственным докризисным показателям. Может, 6—7%, как было тогда, и не получится достигнуть, но и цифры чуть поменьше можно считать хорошими. При этом «Возрождение», как и другие частные кредитные организации, видимо, будет отставать от того же Сбербанка примерно на полпроцента, ведь у него есть возможность дешевле фондироваться.
— Насколько губительна для частных банков экспансия госбанков, которая после кризиса только набирает обороты?
— Проникновение банковских услуг в России довольно низкое по мировым меркам, так что еще много лет между банками не будет никакой давки. За 2010 год у нас кредитный портфель прирос на 22%, и вообще в целом по сектору примерно на 13%. Согласно результатам проводимых нами опросов, во всех регионах присутствия «Возрождения» его бренд по узнаваемости занимает вполне почетные 4-5-е места. Мы берем свое не за счет низкой стоимости кредитов, чем славятся госбанки, а за счет выстраивания гибких индивидуальных отношений с клиентами, на что очень крупные, забюрократизированные банки не способны.
— Но ведь низкие ставки по кредитам — это главный козырь…
— Формально ставки в госбанках низкие, фактически же дешевые кредиты получают лишь крупные заемщики, и зачастую, скажем так, на нерыночных основаниях. Вот в этом и есть ключевая проблема не только банковского сектора, но и всей экономики. Нечто похожее я наблюдал, когда работал в Госбанке СССР. Тогда ведь тоже были банковские аналитики, которые могли сказать: такое-то предприятие кредитовать не стоит, потому что у него и так склады затоварены. Но сверху шло указание: денег дать, потому что предприятие, как говорят сейчас, стратегически важное. К тому же выделяемые финансовые ресурсы далеко не всегда обеспечивались адекватным объемом материальных фондов. Это перекореживало восприятие истинной ценности денег. И это то, что мы наблюдаем сейчас.
Когда у тебя за спиной государство, ты имеешь возможность привлекать ресурсы — хоть у населения, хоть на международных рынках — очень дешево. Это дает ощущение бесплатности денег. С другой стороны, ты должен «отрабатывать» государственный статус, что в данном случае означает раздачу кредитов стратегически важным предприятиям, которые на самом деле не всегда таковыми являются. Вот и получается, что при инфляции почти в 10% ставки по депозитам в крупнейших банках максимум 6—7%, ставки по кредитам чуть выше. Все это происходит за счет разрастания финансовых обязательств государства, оплачивать которые рано или поздно придется всему обществу. Посмотрите на Грецию — вот чем это может кончиться.
— Когда же наступит этот день Х?
— Никто этого не знает. Это не от нас зависит. В федеральном бюджете на 2011 год запланирован дефицит при цене нефти 75 долл./барр. Вот она, яркая иллюстрация «устойчивости» государственных финансов. Но сейчас, как видим, нефть стоит намного дороже, цена уже довольно долго держится выше отметки 100 долл./барр. благодаря известным событиям на Ближнем Востоке. Бог спасает Россию в трудные для нее времена. Так всегда было. И от кризиса 1998 года мы быстро оправились только благодаря начавшемуся росту нефтяных цен.
Не дошли до розницы
— За последнее время несколько крупных иностранных банков объявили о сворачивании розничного бизнеса в России. Кажется, они не верят в устойчивый рост нашей экономики даже при такой конъюнктуре сырьевых рынков.
— Я бы не стал преувеличивать способность иностранцев (даже если речь идет о весьма опытных игроках) понимать истинное положение дел в России. Приведу такой пример. Еще в 1994—1995 годах банк «Возрождение» начал довольно тесно сотрудничать с канадским банком CIBC (Canadian Imperial Bank of Commerce. — РБК) по программе Всемирного банка и ЕБРР по поддержке финансового сектора в России. CIBC в качестве партнера помогал нам осваивать современные западные банковские технологии, организовывал стажировку у себя наших сотрудников, помогал советами.
Помню, в 1998 году буквально за пару месяцев до кризиса к нам приехал один из ключевых топ-менеджеров CIBC и, узнав, что мы распродали весь портфель ГКО, раскритиковал нас. Дескать, у банка должен быть запас ликвидных финансовых инструментов. А у них-то на Западе считается, что ничего надежнее гособлигаций нет. А вы посмотрите на историю с пирамидой Мэдоффа. Ему же, как оказалось, доверяли деньги чуть ли не короли и шейхи! Нет, в России лучше русских никто не разберется, и в этом преимущество отечественных банков.
— Вы, наверное, радуетесь, что хотя бы иностранные банки не толпятся на розничной нише?
— Иностранные банки никогда не были для нас значимыми конкурентами, особенно в кредитовании малого и среднего бизнеса, на чем мы специализируемся. Иностранцы привыкли к какой-то избыточной по нашим меркам технологичности в работе с клиентами и забывают, что на Руси всегда ценились индивидуальные отношения, когда деловые партнеры знают друг друга в лицо, дружат в определенном смысле этого слова. В наших региональных представительствах управляющие лично знакомы со всеми более или менее крупными заемщиками. А западные «дочки» склонны работать с местной клиентурой из московских штаб-квартир, слишком формализуя процесс, отталкивая тем самым клиентов. К тому же западные банки сфокусированы на обслуживании крупнейших предприятий, зачастую собственных «земляков». Впрочем, через несколько лет активность иностранных игроков вновь возрастет, усилится их присутствие в регионах, в рознице. Трудно игнорировать огромный потенциал российского рынка.
— От каких секторов вы ждете наибольшую отдачу, где собираетесь наращивать активность?
— На наш взгляд, сейчас хорошее время для развития розницы. В прошлом году наш портфель розничных кредитов вырос почти на 20%, при том что в целом по банковской системе объем кредитования физлиц вырос на 14%. В этом году мы рассчитываем увеличить портфель ипотечных кредитов на 40%. Базовый прогноз по корпоративному портфелю скромнее — рост на 15%. Все-таки «левердж» предприятий довольно высок, и многие бизнесмены все еще опасаются пережить собственный долговой кризис в случае развития событий в экономике по негативному сценарию.
— Вы ждете большого спроса на ипотечные кредиты. Сможет ли адекватный рост ипотечного кредитования спровоцировать ускорение роста цен на жилье?
— Цены и так высоки, и тот постепенный их рост, который мы сегодня наблюдаем, во многом обеспечен именно спросом со стороны тех, кто готов покупать в кредит. Иными словами, ипотека уже «в цене» квадратных метров. Скорее всего в ближайшие годы жилье будет дорожать не больше чем на 10—15% в год.
— Вы говорите, что Россию спасает рост цен на сырье. Но ведь он следствие накачки мировой финансовой системы «антикризисной» ликвидностью, которая уже разогрела инфляцию по всему миру и вот-вот приведет к росту кредитных ставок. Не подорвет ли он спрос на кредитные услуги банков?
— Да, вы правы. Закачивание денег в экономику, которое, замечу, действительно было необходимо для предотвращения цепной реакции банкротств и коллапса не только финансового, но и реального сектора экономики, рано или поздно приводит к ускорению инфляции. И это то, с чем сегодня сталкиваются почти все ключевые страны, Россия в том числе. Думаю, в обозримой перспективе это приведет к росту кредитных ставок на нашем рынке на 1,5—2 процентных пункта. Однако спрос на кредиты от этого не сильно пострадает, ведь ставки в лучшем случае окажутся лишь немного выше инфляции, что приемлемо для заемщиков. К тому же, повторю, в России огромная «недокредитованность» целых категорий заемщиков — физлиц и малого и среднего бизнеса.
— А как вы планируете сохранять и приумножать личные капиталы в условиях инфляции? Что такое «диверсификация по Дмитрию Орлову»?
— Весь мой капитал — это доля в банке «Возрождение». Его развитие и определяет размер моего благосостояния. Впрочем, есть у меня, конечно, и определенный денежный загашник. Вся моя диверсификация — это депозиты в трех валютах, рубле, долларе и евро, примерно в одинаковой пропорции. И все депозиты, разумеется, в банке «Возрождение».
— Под 6% годовых?
— Это в рублях. Мне недавно банк вексель погашал в евро на весьма приличную сумму, так там доходность вообще 3%! А что делать? Я не могу открыть какой-то эксклюзивный вклад для себя, только на общих условиях. Да, такая вот доходность. И кстати, я не ожидаю сколь-нибудь заметного роста ставок по депозитам из-за инфляции. Как я уже сказал, перекошенность российского финансового сектора приводит к тому, что бороться за деньги населения банки не будут.
Беседовал Михаил ЛОСЕВ
На прошлой неделе один из немногих публичных банков России — банк «Возрождение» — опубликовал результаты за 2010 год по МСФО, которые одновременно разочаровали и обнадежили биржевых аналитиков и инвесторов. Такие же эмоции, только по отношению ко всей отечественной финансовой системе, испытывает и Дмитрий ОРЛОВ, председатель правления и контролирующий акционер банка. В интервью журналу РБК он говорит об углублении структурных перекосов в российском банковском секторе и в то же время надеется, что «подарок свыше» в виде взлета мировых цен на сырье смягчит течение болезни. Государство за спиной — Чистая процентная маржа банка по итогам 2010 года составила всего 3,6%. Когда же вы догоните того, кого считаете своим главным конкурентом — Сбербанк (маржа 6—7%)? До кризиса и вы работали весьма эффективно… — Дело не в эффективности модели бизнеса, а во временных проблемах, вызванных кризисом. Полтора-два года назад банк привлекал вклады под довольно высокий процент, из-за них общая стоимость фондирования до сих пор была на сравнительно высоком уровне. Однако она постепенно снижается (сейчас около 7,5%), по мере того как истекает срок действия тех дорогих вкладов. Их доля в структуре пассивов уже летом практически обнулится. Наш прогноз по марже на 2011 год — 4,2—4,5%. А через год-полтора подтянемся к собственным докризисным показателям. Может, 6—7%, как было тогда, и не получится достигнуть, но и цифры чуть поменьше можно считать хорошими. При этом «Возрождение», как и другие частные кредитные организации, видимо, будет отставать от того же Сбербанка примерно на полпроцента, ведь у него есть возможность дешевле фондироваться. — Насколько губительна для частных банков экспансия госбанков, которая после кризиса только набирает обороты? — Проникновение банковских услуг в России довольно низкое по мировым меркам, так что еще много лет между банками не будет никакой давки. За 2010 год у нас кредитный портфель прирос на 22%, и вообще в целом по сектору примерно на 13%. Согласно результатам проводимых нами опросов, во всех регионах присутствия «Возрождения» его бренд по узнаваемости занимает вполне почетные 4-5-е места. Мы берем свое не за счет низкой стоимости кредитов, чем славятся госбанки, а за счет выстраивания гибких индивидуальных отношений с клиентами, на что очень крупные, забюрократизированные банки не способны. — Но ведь низкие ставки по кредитам — это главный козырь… — Формально ставки в госбанках низкие, фактически же дешевые кредиты получают лишь крупные заемщики, и зачастую, скажем так, на нерыночных основаниях. Вот в этом и есть ключевая проблема не только банковского сектора, но и всей экономики. Нечто похожее я наблюдал, когда работал в Госбанке СССР. Тогда ведь тоже были банковские аналитики, которые могли сказать: такое-то предприятие кредитовать не стоит, потому что у него и так склады затоварены. Но сверху шло указание: денег дать, потому что предприятие, как говорят сейчас, стратегически важное. К тому же выделяемые финансовые ресурсы далеко не всегда обеспечивались адекватным объемом материальных фондов. Это перекореживало восприятие истинной ценности денег. И это то, что мы наблюдаем сейчас. Когда у тебя за спиной государство, ты имеешь возможность привлекать ресурсы — хоть у населения, хоть на международных рынках — очень дешево. Это дает ощущение бесплатности денег. С другой стороны, ты должен «отрабатывать» государственный статус, что в данном случае означает раздачу кредитов стратегически важным предприятиям, которые на самом деле не всегда таковыми являются. Вот и получается, что при инфляции почти в 10% ставки по депозитам в крупнейших банках максимум 6—7%, ставки по кредитам чуть выше. Все это происходит за счет разрастания финансовых обязательств государства, оплачивать которые рано или поздно придется всему обществу. Посмотрите на Грецию — вот чем это может кончиться. — Когда же наступит этот день Х? — Никто этого не знает. Это не от нас зависит. В федеральном бюджете на 2011 год запланирован дефицит при цене нефти 75 долл./барр. Вот она, яркая иллюстрация «устойчивости» государственных финансов. Но сейчас, как видим, нефть стоит намного дороже, цена уже довольно долго держится выше отметки 100 долл./барр. благодаря известным событиям на Ближнем Востоке. Бог спасает Россию в трудные для нее времена. Так всегда было. И от кризиса 1998 года мы быстро оправились только благодаря начавшемуся росту нефтяных цен. Не дошли до розницы — За последнее время несколько крупных иностранных банков объявили о сворачивании розничного бизнеса в России. Кажется, они не верят в устойчивый рост нашей экономики даже при такой конъюнктуре сырьевых рынков. — Я бы не стал преувеличивать способность иностранцев (даже если речь идет о весьма опытных игроках) понимать истинное положение дел в России. Приведу такой пример. Еще в 1994—1995 годах банк «Возрождение» начал довольно тесно сотрудничать с канадским банком CIBC (Canadian Imperial Bank of Commerce. — РБК) по программе Всемирного банка и ЕБРР по поддержке финансового сектора в России. CIBC в качестве партнера помогал нам осваивать современные западные банковские технологии, организовывал стажировку у себя наших сотрудников, помогал советами. Помню, в 1998 году буквально за пару месяцев до кризиса к нам приехал один из ключевых топ-менеджеров CIBC и, узнав, что мы распродали весь портфель ГКО, раскритиковал нас. Дескать, у банка должен быть запас ликвидных финансовых инструментов. А у них-то на Западе считается, что ничего надежнее гособлигаций нет. А вы посмотрите на историю с пирамидой Мэдоффа. Ему же, как оказалось, доверяли деньги чуть ли не короли и шейхи! Нет, в России лучше русских никто не разберется, и в этом преимущество отечественных банков. — Вы, наверное, радуетесь, что хотя бы иностранные банки не толпятся на розничной нише? — Иностранные банки никогда не были для нас значимыми конкурентами, особенно в кредитовании малого и среднего бизнеса, на чем мы специализируемся. Иностранцы привыкли к какой-то избыточной по нашим меркам технологичности в работе с клиентами и забывают, что на Руси всегда ценились индивидуальные отношения, когда деловые партнеры знают друг друга в лицо, дружат в определенном смысле этого слова. В наших региональных представительствах управляющие лично знакомы со всеми более или менее крупными заемщиками. А западные «дочки» склонны работать с местной клиентурой из московских штаб-квартир, слишком формализуя процесс, отталкивая тем самым клиентов. К тому же западные банки сфокусированы на обслуживании крупнейших предприятий, зачастую собственных «земляков». Впрочем, через несколько лет активность иностранных игроков вновь возрастет, усилится их присутствие в регионах, в рознице. Трудно игнорировать огромный потенциал российского рынка. — От каких секторов вы ждете наибольшую отдачу, где собираетесь наращивать активность? — На наш взгляд, сейчас хорошее время для развития розницы. В прошлом году наш портфель розничных кредитов вырос почти на 20%, при том что в целом по банковской системе объем кредитования физлиц вырос на 14%. В этом году мы рассчитываем увеличить портфель ипотечных кредитов на 40%. Базовый прогноз по корпоративному портфелю скромнее — рост на 15%. Все-таки «левердж» предприятий довольно высок, и многие бизнесмены все еще опасаются пережить собственный долговой кризис в случае развития событий в экономике по негативному сценарию. — Вы ждете большого спроса на ипотечные кредиты. Сможет ли адекватный рост ипотечного кредитования спровоцировать ускорение роста цен на жилье? — Цены и так высоки, и тот постепенный их рост, который мы сегодня наблюдаем, во многом обеспечен именно спросом со стороны тех, кто готов покупать в кредит. Иными словами, ипотека уже «в цене» квадратных метров. Скорее всего в ближайшие годы жилье будет дорожать не больше чем на 10—15% в год. — Вы говорите, что Россию спасает рост цен на сырье. Но ведь он следствие накачки мировой финансовой системы «антикризисной» ликвидностью, которая уже разогрела инфляцию по всему миру и вот-вот приведет к росту кредитных ставок. Не подорвет ли он спрос на кредитные услуги банков? — Да, вы правы. Закачивание денег в экономику, которое, замечу, действительно было необходимо для предотвращения цепной реакции банкротств и коллапса не только финансового, но и реального сектора экономики, рано или поздно приводит к ускорению инфляции. И это то, с чем сегодня сталкиваются почти все ключевые страны, Россия в том числе. Думаю, в обозримой перспективе это приведет к росту кредитных ставок на нашем рынке на 1,5—2 процентных пункта. Однако спрос на кредиты от этого не сильно пострадает, ведь ставки в лучшем случае окажутся лишь немного выше инфляции, что приемлемо для заемщиков. К тому же, повторю, в России огромная «недокредитованность» целых категорий заемщиков — физлиц и малого и среднего бизнеса. — А как вы планируете сохранять и приумножать личные капиталы в условиях инфляции? Что такое «диверсификация по Дмитрию Орлову»? — Весь мой капитал — это доля в банке «Возрождение». Его развитие и определяет размер моего благосостояния. Впрочем, есть у меня, конечно, и определенный денежный загашник. Вся моя диверсификация — это депозиты в трех валютах, рубле, долларе и евро, примерно в одинаковой пропорции. И все депозиты, разумеется, в банке «Возрождение». — Под 6% годовых? — Это в рублях. Мне недавно банк вексель погашал в евро на весьма приличную сумму, так там доходность вообще 3%! А что делать? Я не могу открыть какой-то эксклюзивный вклад для себя, только на общих условиях. Да, такая вот доходность. И кстати, я не ожидаю сколь-нибудь заметного роста ставок по депозитам из-за инфляции. Как я уже сказал, перекошенность российского финансового сектора приводит к тому, что бороться за деньги населения банки не будут. Беседовал Михаил ЛОСЕВ
