1 марта в России начался второй этап амнистии капиталов. Как повлияют на амнистию публикация «кремлевского списка» Минфина США и новые возможные санкции против его фигурантов? Будет ли вторая попытка амнистии эффективнее первой?
— Оттоком капитала в России никого не удивишь, про него мы слышим все последние годы. В какую сторону развивается ситуация, на ваш взгляд?
— Действительно, отток капитала в России существовал всю современную историю. Мне кажется, это естественное состояние. В нашей стране традиционно большой торговый профицит. Отток капитала — это балансирующий показатель. Если к нам приходит экспортной выручки больше, чем тратится на импорт, то оставшиеся доллары должны быть потрачены на что-то еще. А это могут быть только две вещи: либо покупка импортных товаров и услуг, либо размещение капитала. Так что в самом оттоке капитала нет ничего плохого. Важна его форма. Отток капитала в формате бегства — это плохо. Но сейчас, на мой взгляд, отток капитала, скорее, связан с размещением российскими инвесторами своих средств в зарубежные активы. Такие активы зарабатывают, очевидно, большую доходность, чем можно получить внутри России. Такая форма инвестиций служит дополнительным резервом по аналогии с государственными золотовалютными резервами ЦБ. В результате складывается своеобразный частный резервный фонд, который может быть использован российскими инвесторами в случае нового кризиса внутри России.
— А как обстоят дела с теневым оттоком капитала?
— После 2014 года государственные органы власти вообще и Банк России в частности поставили перед собой задачу побороть теневой отток капитала и справились с ней. Мне кажется, что в последние два года ситуация значительно улучшилась и сейчас проблема теневого оттока капитала на макроэкономическом уровне решена.
— Какие меры этому способствовали?
— Прежде всего — борьба с коррупцией, схемами, с нерыночными банками. Тот факт, что ЦБ зачистил банковскую систему, также позитивно повлиял на отток капитала. На примере банка «Открытие» заметно, что из банка уходили большие деньги на кредитование проектов собственников. Вполне возможно, что эти деньги также стали частью оттока капитала.
— Сейчас все ждут эффекта от второй волны амнистии капитала. Что можно сказать про результаты первой волны? По данным Минфина, тогда декларацию подали всего 7 тысяч человек: российские власти явно ждали большего.
— Амнистия капитала не принесла значительных плодов. С одной стороны, уменьшился отток капитала. С другой — возврата капитала в Россию, на мой взгляд, не произошло. А санкционная война между Россией и Западом вынудила российских предпринимателей определиться с выбором по поводу налогового резидентства, гражданства и места хранения средств из опасений попасть в санкционные списки. Предприниматели испугались, что их активы будут заблокированы на Западе. Одна их часть приняла решение вернуть средства в Россию. Другая часть, которая, возможно, не менее значима, решила сменить гражданство и налоговое резидентство. Если раньше инвестиции последних на Западе считались временно размещенными российскими деньгами, то переезд хозяев в страну хранения сбережений означает, что эти средства для России потеряны безвозвратно.
— Второй этап, на ваш взгляд, будет таким же малоэффективным?
— Я думаю, что эта волна может быть более эффективной из-за «кремлевского списка». В него попало очень много предпринимателей. Возможно, данный факт подтолкнет их к тому, чтобы вернуть капиталы в Россию. Однако я бы не стал придавать большое значение амнистии капитала. Потому что продолжение эскалации отношений, напряженность между Россией и странами Запада в долгосрочной перспективе — негативные факторы, которые стимулирует отток и уменьшение притока, а не наоборот. За временным эффектом от амнистии может последовать ухудшение динамики в будущем.
Если раньше инвестиции последних на Западе считались временно размещенными российскими деньгами, то переезд хозяев в страну хранения сбережений означает, что эти средства для России потеряны безвозвратно.— Пока спрос на российские гособлигации среди нерезидентов только растет.
— По данным ЦБ, в ОФЗ сейчас максимальная доля иностранцев за все время существования статистики. Около трети всех гособлигаций принадлежит нерезидентам. ОФЗ воспринимаются иностранцами как безрисковый актив, поэтому они предпочитают гособлигации нашим более рискованным корпоративным облигациям. У иностранцев сейчас большой аппетит к вложениям в российские бумаги. Это связано с хорошими макроэкономическими показателями России, с тем фактом, что у нашей страны был повышен рейтинг. Причем все это происходит на фоне понижения рейтинга крупным развивающимся странам. Три года назад до «мусорного» был снижен рейтинг Бразилии, в 2016 году инвестиционного рейтинга лишилась Турция, а в прошлом году — ЮАР. Получилось, что для консервативных инвесторов такие крупные рынки, как Бразилия, оказались недоступны, в то время как Россия, наоборот, вернулась в круг стран с инвестиционным рейтингом. Плюс в России иностранцев привлекают низкий госдолг (этот показатель у нас один из лучших среди развивающихся стран) и высокая реальная доходность (разница между номинальной доходностью ОФЗ и инфляцией).
— С гособлигациями какой страны можно сравнить наши гособлигации в глазах иностранных инвесторов?
— Сейчас Россию оценивают лучше, чем даже страны с более высокими рейтингами. Например, у Индии, по версии агентства Moody's, рейтинг на две ступени выше, у Мексики — на четыре ступени выше, чем у России. При этом наш Минфин выпускает десятилетние ОФЗ под доходность около 7%, в то время как в Индии и Мексике доходности — 7,6—7,7% годовых.
— С чем связаны эти предпочтения?
— Мексиканские облигации сильно падали в 2016 году, тогда как постоянные притоки в российские гособлигации создают у иностранных инвесторов ощущение стабильности. Сейчас российские облигации выглядят переоцененными, но инвесторы продолжают делать на них ставки.
— В начале года мы увидели ажиотажный спрос на российские ОФЗ, все размещения Минфина до сих пор проходят с большой переподпиской.
— Это, скорее, связано с общим интересом иностранцев к активам развивающихся стран. Дополнительным фактором, который помог России, стало повышение ставок в США. В результате рост доходности по казначейским облигациям оказал парадоксальное влияние. В то время как рост ставок должен приводить к оттоку из развивающихся рынков, потому что доходности по UST становятся интереснее, инвесторы сокращали вложения в американские гособлигации, ожидая, видимо, дальнейшего роста доходности и снижения цен, и увеличивали — в развивающиеся рынки.
В общем объеме глобальных инвестиций доля всех развивающихся рынков составляет несколько процентов. Доля инвестиций в развивающиеся рынки, номинированная в локальной валюте, еще меньше. Для России этот приток значим, но в мировом масштабе речь идет о капле в море.— Всем нерезидентам нравятся наши гособлигации, а вам нет. Почему?
— Мне кажутся интересными только ОФЗ, чья доходность привязана к курсу инфляции. В нашем портфеле есть доля таких бумаг. Инфляционные риски сейчас сильно недооценены, тогда как для России низкий инфляционный фон еще не закрепился. И в любой момент этот показатель может вернуться к привычным нам и другим развивающимся рынкам примерно 10% годовых. Например, Владимир Путин, выступая 1 марта перед Федеральным собранием, заявил о двукратном росте инвестиций в строительство дорог — с 6 триллионов до 11 триллионов рублей. А одной из угроз для инфляции и курса рубля является резкое увеличение бюджетных расходов. Кроме того, Россия нравится не всем иностранным инвесторам, а только тем, которые инвестируют в локальные долговые рынки. Надо понимать, что в общем объеме глобальных инвестиций доля всех развивающихся рынков составляет несколько процентов. Доля инвестиций в развивающиеся рынки, номинированная в локальной валюте, еще меньше. Для России этот приток значим, но в мировом масштабе речь идет о капле в море.
— Какие ваши прогнозы по оттоку капитала?
— Главный риск в 2018 году, на мой взгляд, не отток капитала, а возможный разворот международного притока капитала в российские ОФЗ, поскольку исторически повышение ставок в США является негативным фактором для развивающихся рынков. Два предыдущих международных финансовых кризиса, в 1997 и 2008 годах, случились на фоне повышения ставок в США. В обоих случаях кризис произошел на третий год после начала повышательного цикла. Сейчас мы тоже вступили в третий год повышения ставок ФРС. Тот факт, что российские облигации в 2017 году чувствовали себя хорошо, может создать иллюзию, будто у России и развивающихся рынков появился иммунитет. Однако мне кажется, что так будет далеко не всегда. По этой причине изменение направлений иностранных инвестиций может оказать очень сильное влияние. В этом году я не жду роста ОФЗ. Думаю, они закончат год без изменений, там, где его начали, хотя не исключаю и роста доходностей. Кроме того, этот год рубль закончит слабее, чем начал. Я жду курс на уровне выше 60 рублей за доллар при текущих ценах на нефть. Если цены на нефть по какой-то причине упадут, то курс американской валюты может приблизиться к отметке 63—65 рублей за доллар.
Беседовала Любовь ЦАРЕВА,
