Евгений Давыдович
председатель правления Связного Банка
В ноябре 2014 года Связной Банк в очередной раз попал в фокус внимания СМИ в связи с неопределенностью в бизнесе основного акционера кредитной организации — бизнесмена Максима Ноготкова, что вызвало резкий отток вкладов, а также опасения по поводу предстоящей санации банка. Председатель правления «Связного» Евгений ДАВЫДОВИЧ в интервью порталу Банки.ру рассказал о том, как банк пережил непростые времена и какое будущее ожидает одного из крупнейших российских розничных монолайнеров.
— Евгений, пока мы с вами беседуем, ЦБ не опубликует сообщение о санации Связного Банка?
— Ну, если вы не встретили представителей ЦБ у нас на входе, значит, все в порядке. Если серьезно, то в настоящий момент нет абсолютно никаких предпосылок для санации, банк выполняет все требования регулятора и все обязательства перед вкладчиками. И то что мы успешно преодолели сложный период, вызванный негативными сообщениями в СМИ о возможной санации, как раз подтверждает, что мы достаточно устойчивы. Мы не прекращали выдавать средства всем желающим, хотя это было не очень просто с точки зрения организации процесса.
— Почему вы даже в самый трудный для банка период решили не вводить никаких ограничений на выдачу вкладов, рискуя лишиться значительного объема ликвидности?
— Это была моя настоятельная личная позиция, хотя внутри нашей команды периодически слышались мнения о необходимости введения ограничений на выдачу вкладов. Ухудшить условия для клиентов, чтобы тем самым уменьшить отток депозитов. Моя же позиция была такова: в такие моменты единственный способ успокоить вкладчиков — платить, платить и еще раз платить. Эту позицию я и озвучил в своем выступлении перед нашими сотрудниками.
— Расскажите подробнее, о чем вы говорили в этом выступлении?
— Это было достаточно длинное выступление, в ходе которого я подвел итог двух весьма напряженных для банка недель. Работа в этот период потребовала от банка использовать ресурсы каждого члена коллектива даже не на 100%, а на все 150%. И нам удалось преодолеть выпавшие на долю банка трудности.
Банку удалось выстоять, хотя в относительном выражении мы, вероятно, установили рекорд среди банков России, оказывавшихся в подобных ситуациях: за короткий период вернули вкладчикам порядка 27% всех размещенных в банке депозитов. Мы действовали вопреки обычным правилам, что потребовало больших усилий от коллектива. В частности, мы продлили время работы наших отделений на два часа. Обычно в таких случаях банки сокращают рабочее время офисов. Мы хотели показать вкладчикам уверенность, спокойствие и желание удовлетворить все их законные требования, ликвидировать вполне понятную в данном случае панику.
Для этого выходили с больничных и из отпусков многие наши сотрудники кол-центра и отделений. Наши действия принесли результат: у клиентов появилась уверенность в том, что банк продолжает работать исправно.
Признаюсь, самыми тяжелыми были первые дни после публикаций в СМИ от 10 ноября, но дальше, несмотря на поток информационных сообщений, отток вкладов начал сходить на нет. А сегодня мы и вовсе видим тенденцию к возврату средств.
— Банк потерял почти треть депозитной базы. Удалось ли компенсировать эту потерю к данному моменту и за счет каких средств?
— С момента начала паники вкладчиков прошло, по сути, чуть более трех недель. На данный момент мы справились, на мой взгляд, с самой важной задачей: остановили отток вкладов. Этого удалось добиться, в частности, за счет проведения двух акций. Первая акция проводилась на специальных условиях для клиентов, которые забирали свои сбережения из банка. Эти клиенты могли вернуть деньги к нам в банк по специальной программе. По нашим оценкам, порядка 10% суммы снятых со счетов банка вкладов уже вернулись к нам. Это примерно 1 млрд рублей. Кроме того, мы предложили специальные условия по депозитам для лояльных клиентов — тех, кто в момент кризиса не покинул банк.
На данном этапе мы не ставим перед собой задачу путем недюжинных усилий вернуть все потерянные 27% депозитов. Это непростая задача. Чтобы начался прирост вкладов, должно пройти какое-то время, мы это понимаем. Должен также измениться информационный фон как по отношению к банку, так и по отношению к экономике России в целом.
Отмечу также, что в первые дни кризиса в банк поступило в три или даже в четыре раза больше звонков клиентов, чем обычно, значительно увеличился объем трансакций, в восемь раз выросло число посетителей наших отделений.
— С клиентами понятно, а как реагировали на ситуацию сотрудники банка разных уровней?
— Были определенные панические настроения и среди сотрудников. Все люди разные, поэтому в переживаниях сотрудников нет ничего удивительного, люди живут эмоциями. Но массовых уходов не было, только обычная текучка кадров.
Мы старались как можно больше общаться с нашими сотрудниками, информировать их об актуальной ситуации, отвечать на их вопросы. Я считаю, что в целом мы справились и с этими настроениями, поэтому вся команда отработала кризис просто замечательно.
— Банк привлек субординированный кредит на 600 миллионов рублей, его может хватить на несколько месяцев. Что будет делать банк в части привлечения нового фондирования, пока есть возможность поддерживать достаточность капитала за счет этого суборда?
— Этот суборд является, по моему мнению, позитивным сигналом как для наших клиентов, так и для регулятора. Он действительно позволит в течение ближайших нескольких месяцев исполнять требования ЦБ к уровню достаточности капитала.
В течение ближайших нескольких месяцев банк будет продолжать работу по привлечению инвесторов и новых вливаний. Я думаю, соответствующие новости в ближайшем будущем себя не заставят ждать.
Банк все это время будет продолжать работу в обычном операционном режиме: выдавать кредиты и оказывать все действующие услуги.
— Экономическая ситуация в России характеризуется высокой степенью непредсказуемости. Есть ли у банка план Б на случай, если в течение нескольких месяцев не удастся привлечь инвесторов или капитал?
— У нас есть план Б, мы его сейчас дорабатываем на случай, если события будут развиваться по какому-то альтернативному сценарию. Мы хотим выполнять все требования регулятора, поэтому и создаем план Б.
— В чем он заключается?
— Сейчас я бы не хотел вдаваться в детали, но мы уверены в своих силах. Мы считаем, что вариант А с привлечением субординированного займа сейчас очень вероятен, его первые этапы реализуются. И в течение недолгого времени, скорее всего, он будет реализован.
— Когда начался отток вкладов и сокращение пассивной базы, менялись ли активные операции банка?
— В период кризисной ситуации мы приостановили кредитование новых клиентов, но продолжали исполнять все наши обязательства перед действующими клиентами. То есть банк не снижал кредитные лимиты.
С 1 декабря мы восстановили выдачу кредитных карт новым клиентам, вернулись к прежнему режиму проведения активных операций. Мы по-прежнему обладаем достаточным запасом ликвидности, который позволяет банку работать в нормальном операционном режиме.
Когда мы увидим, что ситуация «устаканилась», планируем активизировать работу по привлечению вкладов. Я надеюсь, мы сможем предложить клиентам новые условия на конкурентном рынке.
— Это будет новый продукт?
— Мы сейчас обсуждаем этот вопрос. Как только мы почувствуем, что ситуация позволяет это сделать, мы все-таки запустим новый продукт.
— Вы сказали, что в период кризиса банку удалось погасить панику вкладчиков. А что делать со снижением доверия к банку?
— В связи с опубликованными в СМИ сообщениями доверие к банку, бесспорно, не выросло. Но я уверен, что аналогичная нашей ситуация возникла бы в любом другом банке, о котором СМИ пишут как о претенденте на санацию. Однако результат у любого другого банка был бы хуже, потому что не все решаются на выплату всех денег вкладчикам.
Я считаю, что доверие к банку можно вернуть одним простым способом: изо дня в день продолжать работать и качественно обслуживать клиентов.
— И не лишиться лицензии, не попасть под санацию...
— Я такие экстремальные варианты не рассматриваю, потому что вряд ли можно говорить о доверии к тому, кто попал под санацию или лишился лицензии. Поэтому для нас вариант один: показывать клиентам, что в работе банка ничего не изменилось.
Кроме того, я считаю, что определенное доверие к банку все же существует: некоторые из наших клиентов даже увеличивают размер размещенных вкладов.
— Как банк ведет диалог с регулятором? Что сейчас ЦБ хочет от «Связного»?
— Для регулятора важно видеть, что банк работает стабильно. В период кризиса мы ежедневно общались с Центробанком. Информировали ЦБ о происходящем в режиме онлайн. ЦБ видел, что ситуация с ликвидностью постепенно выправлялась. Видел, что мы исполняем все нормативы, регулярно и вовремя предоставляем всю отчетность, качественно и своевременно выполняем требования всех клиентов.
Я надеюсь, мы смогли убедить регулятора в том, что намерение акционера и топ-менеджмента банка — сохранить банк, обеспечить ему стабильную работу.
Дополнительных требований и рекомендаций от ЦБ не было, но что бы ни произошло, в случае их поступления мы будем действовать в соответствии с требованиями регулятора. Я полагаю, у ЦБ в ближайшем будущем не должно возникнуть никаких нареканий на работу банка.
— Послушав вас, складывается впечатление, что Связной Банк задела «шальная шрапнель» с фронта других бизнесов основного акционера. Насколько сильно банк зависим от деловой репутации Максима Ноготкова?
— Если вернуться к первым сообщениям в СМИ о Максиме и банке от 10 ноября и представить, что в них не было бы домыслов о судьбе банка, я предполагаю, наши клиенты не так остро среагировали бы на эти заметки. Даже несмотря на изменения в бизнесе основного акционера.
Изменения в бизнесе собственников могут происходить, это нормально. Но Связной Банк и другие бизнесы Ноготкова — это все же разные бизнесы. Конечно, между ними есть экономическая взаимосвязь, но она не настолько сильна, чтобы говорить о санации банка при изменении дел в других бизнесах.
— Но дыма без огня не бывает, вряд ли кто-либо стал бы просто так писать о санации...
— Понимаете, если сказать «санация», а после этого произнести название любого другого банка, может быть аналогичная ситуация. В том первом сообщении СМИ, выражаясь языком классиков, «смешались кони, люди и залпы тысячи орудий». Но когда мы говорим о банке, о настроении клиентов, внимании людей к такой чувствительной теме, как деньги, то, на мой взгляд, публикуемая информация должна проверяться с особой тщательностью.
Прошедшие три недели и восстановление ситуации лишь доказывают, что негативные прогнозы о судьбе банка в контексте других дел собственника были беспочвенными.
— Как может сказаться кризис банка на его годовом финансовом результате?
— Я думаю, что глобального влияния на финансовый результат Связного Банка за 2014 год сложившаяся ситуация не окажет. С одной стороны, конечно, у нас в этот период несколько выросли операционные издержки. Но, с другой стороны, мы сократили процентные расходы по обслуживанию депозитов.
— Вы ожидаете положительный финансовый результат по году?
— К сожалению, нет. Из-за резервов розничным банкам сейчас сложно показывать положительные результаты.
— Будет ли меняться стратегия развития банка в свете последних событий?
— Мы сейчас работаем над новой стратегией на 2015—2020 годы. Мы не прекращали работать над ней даже в период кризиса. Основная задача — развитие платежных технологий банка и комиссионных продуктов. Это также является подтверждением того, что мы верим в будущее банка.
— На что лично вы как глава банка готовы ради его сохранения?
— В этой ситуации я, наверное, как и любой другой топ-менеджер, готов к неограниченному количеству бессонных ночей, направляя все силы, знания и опыт на качественное развитие банка.
Беседовал Михаил ТЕГИН,
