В РАНХиГС описали последствия кризиса для домохозяйств
С начала падения оборота в рознице — с января 2015-го — население России сократило покупки продовольственных товаров на 6,3%, непродовольственных — на 8,2%, констатируют в Российской академии народного хозяйства и госслужбы при президенте (РАНХиГС). С начала 2016 года потребление беднейших домохозяйств падало меньше, чем в среднем по стране. На юге России и в Поволжье спад доходов и потребления начался позже, чем в других регионах, и проходит он там мягче. Стратегий приспособления к кризису, заключают исследователи, население за пределами повышения нормы сбережений не выработало: оно твердо решило экономить.
В опубликованном вчера мартовском выпуске "Мониторинга социально-экономического положения и самочувствия населения" Института социального анализа и прогнозирования Российской академии народного хозяйства и госслужбы при президенте приведен ряд ранее не публиковавшихся данных, позволяющих точнее описать краткосрочное (январь--февраль 2016 года) и среднесрочное (с начала 2015-го) влияние текущей фазы экономического спада на доходы и расходы домохозяйств, а также на рынок труда.
Хотя, согласно опросам для этой работы, большая часть населения (67,3%) в феврале 2016 года ожидала, что ухудшение ситуации в экономике продлится более года (в ноябре 2015-го таких было 46,1%), аналитики отмечают торможение спада в рознице, который длится уже 13 месяцев подряд. За этот период, отмечают в РАНХиГС, население сократило физическое потребление продовольственных товаров на 6,3%, непродовольственных — на 8,2% (последнее — в значительной степени за счет сокращения покупок автомобилей).
Покупательная способность населения с начала кризиса уменьшилась, но довольно неравномерно: так, снижение цен на овощи, свинину и курицу даже удешевили основу продовольственной корзины беднейших домохозяйств. Отметим, самой острой проблемой для беднейших и средних домохозяйств в РАНХиГС считают сокращение потребления медикаментов, спрос на которые в целом не удовлетворен: в беднейших домохозяйствах за год с февраля 2015-го потребление лекарств снизилось на 7%.
Региональная статистика, поставляемая Росстатом, констатируют в РАНХиГС, в ряде случаев спорна (особенно в беднейших республиках с большой долей "тени" в экономике), но позволяет сделать вывод, что географическая картина спада доходов неравномерна. Так, в Приволжском округе и на юге России, то есть в регионах с развитым АПК, кризис доходов начался позже, чем в ЦФО, на Урале, в Сибири и на северо-западе, и там он мягче.
Миграционный прирост, как и предполагали в РАНХиГС в январе, в 2015 году был самым низким с 2002 года и де-факто поддерживался только всплеском миграции с Украины. При этом внутристрановая миграция практически перестала расти: переселенцев в РФ в 2015 году было на 1,5% больше, чем в 2014-м. Центры внутристранового переселения — Москва и область, население которых выросло на 200 тыс. человек (80% переселившихся — граждане РФ), Краснодарский край (58 тыс. новых жителей), Санкт-Петербург и область (37 тыс.). По расчетам РАНХиГС, число временных трудовых мигрантов с начала 2015 года снизилось на начало 2016-го с 11,1 млн человек до 9,9 млн. То есть на рынке труда ни внутрироссийская, ни внешняя миграция конкуренции с "коренными" жителями почти не увеличивала.
При этом спад потребления во всех регионах опережал спад доходов — в 2015-м, констатируют в РАНХиГС, население всерьез поверило в долговременный кризис. Тем не менее адаптационных стратегий оно пока не вырабатывает. Лишь 4,7% населения нашло вторую работу, 18,6% — разовые или регулярные подработки, около 80% этого делать не намерены. 14% населения создали себе финансовые "подушки безопасности", но 9% жителей РФ считают, что этой "подушкой" уже пришла пора воспользоваться по назначению. Экономия — адаптационная стратегия для 77,8% населения страны, констатируют в РАНХиГС.
