Монолитные компании принадлежат веку индустриальному, платформы же — детища века цифрового. Крис Скиннер рассуждает об этом изменении в организационных подходах и о том, что это означает для современного банкинга.
Некоторое время назад издание Virtual Capitalist опубликовало инфографику, иллюстрирующую изменения среди крупнейших мировых компаний за последние пятнадцать лет.
Цифровые платформы и провайдеры услуг сейчас на гребне волны — среди крупнейших компаний нецифровых просто не осталось. Также в качестве примера Скиннер приводит слайд Джеффри Паркера, одного из соавторов книги The Platform Revolution (сгруппированы компании, сходные по предоставляемым услугам).
В настоящий момент банки — это монолитные фирмы
Вырисовывается ясная картина — в индустриальный век наверх вырывались крупные фирмы-монолиты, нацеленные на управление физическими активами и нанимавшие для этого сотни тысяч сотрудников, создававших их рыночную капитализацию. Для этого же эффекта платформам, предоставляющим открытые рынки, достаточно всего нескольких тысяч человек, ведь на подобном рынке с помощью твоей платформы продают и покупают все те люди, которых монолитной компании пришлось бы держать в штате.
Скиннер считает, что в настоящий момент банки — это монолитные фирмы. Будучи рожденными в индустриальную эпоху, банки стараются проводить все процессы внутри себя, делать все самостоятельно и все контролировать. Банки вообще одержимы контролем, поэтому сама идея полностью открыться всем участникам рынка кажется им ужасной, однако именно это им придется сделать, чтобы выжить в новом цифровом мире, где PayPal стоит как три Deutsche Bank ($39,88 против $12,09 за акцию на NASDAQ), где крупнейшая финансовая компания в мире — это цифровая Ant Financial, а платформы наподобие Stripe, появившиеся из ниоткуда, внезапно становятся опасными конкурентами на рынке.
Единственный выбивающийся из ряда финансовых компаний банк сейчас — это самый дорогой банк мира, JPMorgan Chase. Капитализация $245 млрд впечатляет, однако его можно сравнить все с тем же Stripe — компанией, появившейся всего пять лет назад. Год назад Stripe оценивался в $5 млрд, однако компания изрядно подросла за последние двенадцать месяцев, расширилась на азиатский рынок и получила инвестиции от Sumitomo Mitsui, крупнейшего японского провайдера кредитных карт.
Рыночная оценка компании не говорит о том, что классический банкинг мертв — мы все помним переоцененность технологических компаний в пузыре бума доткомов
Скорее всего, оценка Stripe могла за счет этого удвоиться, однако, даже если принимать во внимание прошлогодний результат, получится, что 400 сорудников Stripe за пять лет создали добавленную ценность в $12 млн на человека. Для JPMorgan с 217-летней историей и 235 тыс/ человек персонала этот же показатель составит всего $1 млн на человека.
Конечно, рыночная оценка компании не говорит о том, что классический банкинг мертв — мы все помним переоцененность технологических компаний в пузыре бума доткомов. Однако это вполне ясный показатель доверия рынка и того, что изменился подход к оценке компаний для получения этого доверия. По мнению Скиннера, это итог всех разговоров о цифровой трансформации финансовых технологий, подтверждаемый цифрами: дни монолитных структур сочтены, будущее же будет принадлежать тем банкам, что смогут трансформироваться в открытые маркетплейсы.
