Член правления ДжиИ Мани Банка Эльман МЕХТИЕВ посетил пресс-центр Банки.ру и пообщался с журналистами и аналитиками портала о том, насколько реально для России введение переменной ставки по вкладам, по какой причине в ДжиИ Мани Банке далеко не каждый может получить кредит под 13,5% и почему мобильные терминалы пока не используются повсеместно предприятиями малого и среднего бизнеса.
О переменной ставке по вкладам
Можно сказать, что банки наконец немного притормозили в гонке за наращиванием объема розничных депозитов любой ценой. Само развитие продуктовой банковской линейки дошло до того момента, когда нужно переходить на механизмы, позволяющие привлекать средства граждан на долгий срок. Сейчас любые счета — это фактически вклады до востребования, то есть первоначальную сумму любого депозита кредитная организация обязана возвратить физлицу по первому требованию. Теоретически сейчас можно открыть подобие безотзывного вклада, выдав неименной сберегательный сертификат
Тем не менее я верю, что рынок в ближайшем будущем сможет предложить потребителям такой механизм формирования переменной ставки для депозитов, что даже если они и будут «отзывные», то сроки размещения средств значительно вырастут. На рынке существует чрезвычайно малое количество индексов, которые не зависят от банков, использующих их, и к которым можно было бы привязать такую «плавающую» ставку. Достаточно известен, например, только один продукт одного банка, который привязан к ставке рефинансирования Банка России.
Продукты с переменной ставкой могли бы быть востребованы на нашем рынке особенно в период нестабильности экономики. Ведь почему население размещает деньги во вклады на короткий срок? Потому что оно не уверено, что делает правильный выбор; люди опасаются, что сейчас внесут на вклад все свободные денежные средства, а через некоторое время окажется, что это предложение перестало быть самым выгодным на рынке, да и деньги без определенной потери процентов снять уже не получится. Если же у вкладчика будет уверенность, что ставка по его депозиту через год все равно будет «в рынке», то доверие к такому инструменту, как депозит с меняющейся ставкой, повысится. Большинство людей не желают тратить время на то, чтобы «гоняться» за ставкой, перекладывать деньги из одного банка в другой, отслеживать рынок, — они предпочитают, чтобы сам продукт отражал рыночные тенденции.
О «женском» кредите
С 1 июля наше «Специальное предложение» с процентной ставкой 13,9% и со скидкой, позволяющей получить представительницам прекрасного пола ссуду по ставке от 13,5%, вошло в нашу постоянную продуктовую линейку. Однако давайте называть вещи своими именами — такую минимальную ставку удается получить далеко не всем.
Низкая «цена» этого кредита в первую очередь связана с тем, что мы очень внимательно относимся к клиенту, которому мы выдаем кредит, с точки зрения оценки рисков невозврата. Основная причина, по которой мы, к сожалению, вынуждены отказывать людям в выдаче кредита по столь привлекательной ставке, состоит в том, что у обращающихся за этим продуктом слишком высокая, с нашей точки зрения, долговая нагрузка. Классический случай: у потенциального заемщика зарплата 100 тысяч рублей, но его долговая нагрузка составляет уже более 50 тысяч рублей; при этом он хочет взять у нас кредит, по которому будет платить 15 тысяч рублей в месяц. Таким образом, его долговая нагрузка значительно превысит половину его ежемесячного заработка, а такой уровень риска готовы взять на себя немногие банки.
Наше «Специальное предложение» не предназначено для рефинансирования других, ранее открытых кредитов, а большое число заемщиков приходят к нам с целью погасить за счет нашего кредита свои долги.
Кроме того, очень многие потребители обращают внимание на ставку, но не хотят читать то, что мы указали в качестве минимальных требований. К нам приходят люди до 30 лет, не имеющие кредитной истории, хотя в условиях «Специального предложения» эти параметры прописаны как обязательные.
Однако могу отметить, что доля клиентов, которые могли бы получить кредит по ставке 13,9%, если бы не их высокая долговая нагрузка, с февраля по июнь выросла в три раза. Заинтересованность в этом продукте только растет.
О том, как должна выглядеть карта специально для женщин
Мы думаем над тем, как сделать кредитную карту для женщин. Не уверен, что это означает розовый пластик или скидки только в косметических и парфюмерных магазинах. Читательница модного гламурного журнала и так получит нужную ей скидку, потому что она следит за подобными предложениями.
Мы же заинтересованы в том, чтобы предлагать и мужчинам, и женщинам наиболее привлекательные продукты на рынке. Так что если мы даже запустим кобренд с каким-то «женским» ретейлером, то условия по нашему продукту будут лучше, чем по бонусным программам самого ретейлера. Если ретейлер дает скидку в 5%, то мы должны дать эту же скидку плюс еще 3—5%. Если ретейлер дает возможность зарабатывать баллы только при совершении покупок в его точках, то мы должны давать возможность зарабатывать «вовне».
Кстати, о женщинах. Недавно к американскому органу по защите прав потребителей сферы финансовых услуг обратилась группа женщин, которые были возмущены тем, что банки отказываются в ряде случаев выдавать им кредит, так как у них нет источника дохода, ведь «они — домохозяйки, а работают их мужья». Тем, кто решит ориентироваться на таких домохозяек, придется еще поработать над тем, какой кредит в принципе можно предложить такой потенциальной заемщице, если основной заработок в ее семье приходится на супруга.
О том, как универсальная электронная карта способна снизить ставки по кредитам
На мой взгляд, реальные, тектонические изменения на рынке банковских услуг могут произойти, только если будет создан продукт, подобный продвигаемой Сбербанком универсальной электронной карте (УЭК), а государство при этом возьмет на себя функцию удаленной идентификации пользователя. Это поможет банкам снизить процентные ставки по розничным кредитам. Во-первых, дистанционная идентификация поспособствует сокращению сети отделений банков, потому что они смогут выдавать кредиты новым для себя клиентам даже без создания «легких» офисов в торговых центрах. Сокращение сети отделений приведет к сокращению издержек банков, что, несомненно, скажется на снижении ставок. Во-вторых, банки смогут наконец освоить полностью виртуальные каналы выдачи кредитов и не нагружать курьеров функцией идентификации клиентов банка.
Мне нравится идея проекта по созданию универсальной электронной карты, но вынужден заметить, что УЭК и проект gosuslugi.ru отчасти дублируют друг друга, что создает конкуренцию, но не за клиентов, а за средства государства, тем самым мешая развитию обоих проектов. Мешают и другие факторы — пока государство в том или ином виде не возьмет на себя функцию верификации, пока не появится полноценная электронная цифровая подпись, банки вынуждены будут сами искать способы, как продвигать продукты такого типа в массы, а это очень затратно.
При вышеупомянутой поддержке цифровой подписи со стороны государства проект вроде УЭК мог бы стать уникальной возможностью для банков уменьшить стоимость вхождения в бизнес. Они смогут снизить себестоимость не только своих услуг, но и продуктов. Иными словами: если сейчас банки вынуждены закладывать 4% и более в ставку по кредиту, тем самым включая в нее себестоимость своих услуг, то за счет электронной цифровой подписи, «носителем» которой может стать что-то типа УЭК, финансовые учреждения смогут сократить свои издержки и закладывать в ставку уже не 4%, а гораздо меньше.
О необходимости законодательных изменений
Как это ни парадоксально звучит из уст представителя банковского «цеха», по моему убеждению, тот законопроект о потребительском кредитовании, который существует на данный момент, делает недостаточно для защиты прав потребителей в сфере финансовых услуг.
Для меня в этом законопроекте есть четыре большие блока, которые требуют более тщательной проработки в плане защиты прав заемщиков-физлиц.
Первый блок относится к так называемому периоду охлаждения. На текущий момент, согласно проекту закона «О потребительском кредитовании», банк, одобривший выдачу кредита потенциальному заемщику, должен предоставить ему подписанные индивидуальные условия договора, а заемщик может дать или не дать свое согласие на заключение кредитного договора в течение пяти рабочих дней. Это почему-то называется периодом на обдумывание, хотя в действительности своей это прямая дорога к росту закредитованности определенных сегментов населения.
Мы попросили Национальное бюро кредитных историй
И если законодатель хочет одновременно ввести «период обдумывания» и не открывать двери для роста закредитованности, то просто надо ввести правило, что кредит, как и товар, можно «вернуть» банку в полном объеме в течение 14 дней после его получения без уплаты штрафов и процентов. У заемщика должен быть полноценный период «бесплатного» обдумывания, а не то, что сейчас почему-то стали называть периодом обдумывания, когда клиент может вернуть не нужный ему кредит в течение некоего первоначального периода, только уплатив проценты.
Второй большой блок — это страхование. В законопроекте отмечается, что все дополнительные услуги должны быть добровольными, и это правильно. Но также есть указание о том, что банку следует предоставлять заемщику возможность открыть кредит либо с оформлением страховки, либо без такового, но по сопоставимой с кредитом со страховкой цене. То есть либо клиент берет кредит под 25% годовых со страховкой, либо под 27%, но уже без нее. При грамотной продаже клиент выберет кредит по ставке 25% со страховкой, даже если страховка «стоит» 0,5% ежемесячно от первоначальной суммы кредита. По моему личному мнению, ставка в обоих случаях должна быть идентичной, и только тогда покупка страховки станет полностью инициативой самого заемщика.
Третий большой пункт законопроекта — штрафы за просрочку по кредиту. Прекрасно понимаю, что для многих кредитных учреждений штрафы — это источник дохода. Попытка законодателя ввести ограничение штрафа двумя ставками рефинансирования бессмысленна, потому что оставляет само понятие «проценты за просрочку» и тем самым создает для банков заинтересованность в штрафовании заемщика по любой причине и максимально долго. Для меня в этом плане показателен опыт США, где в большинстве штатов штраф за просрочку фиксирован и составляет не более 25 долларов в месяц в первые полгода просрочки и не более 35 долларов в месяц, если просрочка допускается более шести месяцев.
По сути, штраф в данном случае призван восполнить затраты банка по сбору просроченной задолженности. Это могут быть звонки, письма, СМС-сообщения и даже выезды к заемщику. Штраф должен только покрывать затраты банка на сбор просроченной задолженности, а не приносить ему дополнительный доход. Тогда банк будет заинтересован со всех сторон, а не только с точки зрения создания резервов в выдаче кредитов лицам, которые их смогут вернуть с высокой долей вероятности. Станет невыгодно выдавать кредиты тем, кто их не вернет. Поэтому я и выступаю за фиксированные суммы штрафов, которые при этом должны быть соразмерны объему просроченной задолженности. Чтобы не было такого, что вам звонят на следующее утро из банка и говорят: «Вы не внесли еще 10 рублей, с вас штраф 600 рублей».
Еще один блок законопроекта касается ограничения долговой нагрузки. Одна из последних статей законопроекта говорит о том, что если долговая нагрузка составляет более 60 тысяч рублей за год, то банк должен предупредить заемщика о рисках дефолта по кредиту. Но зачем? Вырастет от этого защищенность потребителей финансовых услуг? Они станут более финансово грамотными? Почему 60 тысяч, а не 50 или 40? Если законодатель хочет добиться снижения уровня закредитованности населения, давайте просто используем опыт Польши и Швейцарии и введем правило, согласно которому банк не будет иметь права выдавать кредит заемщику, если его долговая нагрузка превышает 50% от его дохода.
Пожалуй, есть еще один пункт, который не устраивает меня в законопроекте, он касается надзора за исполнением закона «О потребительском кредитовании». В одной из статей в первом предложении законопроекта такой надзор возлагается на Банк России, а во втором — на орган, уполномоченный правительством России на осуществление надзора в области защиты прав потребителей, то есть Роспотребнадзор
Раз уж создан мегарегулятор, который отвечает за банки, страховщиков, микрофинансовые организации и так далее, логично, чтобы при нем было создано агентство, которое будет отвечать за защиту прав потребителей во всех этих сегментах финансового рынка. Объединить надзор за защитой прав потребителей депозитов, страховок, паев и кредитов с проверкой грузинского вина, украинского сыра, польской говядины и американских окороков — это по меньшей мере нерационально.
В этом плане не лишним будет вспомнить создание в США подобного специального агентства. По первому же спору агентства с банком было заключено соглашение, сумма выплат по которому составила 225 миллионов долларов, 140 миллионов из которых пошли потребителям. А теперь сравните: в России в результате проверки Роспотребнадзор может наложить на банк штраф до 20 тысяч рублей…
О мобильных эквайринговых проектах
Если удастся оснастить мобильными эквайринговыми терминалами большинство компаний сферы услуг, это будет большим технологическим прорывом для России. С другой стороны, подобным проектам свойственны и подводные камни, которые мешают повсеместному распространению проектов.
Во-первых, следует отметить, что уровень проникновения Интернета в России все еще довольно низок. Это немаловажный фактор, учитывая, что сейчас мобильные терминалы используются преимущественно при доставке заказанного через Интернет товара.
Вторая проблема — это логистика, недостаточное развитие которой в России является органическим препятствием для развития заказа товаров в том самом Интернете. Тем самым на первоначальной стадии мобильные терминалы могут иметь успех преимущественно в больших городах.
Еще один подводный камень — данный вид терминалов будет полезен в основном тем компаниям, которые и так все протоколируют, учитывают и используют при курьерских расчетах обычные POS-терминалы… И зачем им еще один вид терминалов в нагрузку?
И, пожалуй, наиболее важная проблема здесь заключается в том, что подобные эквайринговые проекты, по сути, заставляют предприятие выйти из тени и «показать» все свои расчеты по поставкам продукции и услуг. Вы уверены, что малый бизнес готов выйти из тени? Все данные говорят, что ситуация строго противоположная: малый бизнес все больше уходит в тень. Поэтому я бы сказал, что для мобильных эквайринговых терминалов российский рынок готов технологически, но с точки зрения экономики я не вижу для рынка мотивации двигаться в этом направлении.
Мне кажется, что единственный способ существования таких проектов — это предложение банками своим корпоративным клиентам при их кредитовании пакета услуг, который включал бы в себя и получение мобильного терминала.
Записала Анна ДУБРОВСКАЯ,
