Правительство хочет передать Москве часть вспомогательных функций фонда «Сколково» по развитию и обеспечению работы одноименного инновационного центра. Речь идет о регулировании градостроительной и медицинской деятельности, развитии и эксплуатации общегородской территории, организации транспортного обслуживания и коммунального хозяйства. При этом Москва возьмет на себя и расходы на это — бюджетное финансирование центра де-факто завершено, а у фонда, как говорят источники “Ъ”, нет денег на его инфраструктуру. Модель «Сколково» как участника глобальной системы развития инноваций за счет венчурного капитала утратила актуальность, доступность технологического оборудования снизилась, а корпорации могут получать льготы без присутствия в инноцентре — и включение его в московскую экономику выглядит рациональным, говорят эксперты.
После выхода «Сколково» из мировой инновационной гонки Москва готовится встроить центр в свою сферу ответственности в российской экономике
Фото: Анатолий Жданов, Коммерсантъ
Минфин по поручению президента подготовил поправки к закону 244-ФЗ «Об инновационном центре "Сколково"» — они передают правительству Москвы полномочия по обеспечению функционирования инфраструктуры территории инноцентра (проект размещен на regulation.gov.ru). Предполагается, что управляющая компания (подведомственный ВЭБу фонд «Сколково») передаст Москве функции по регулированию градостроительной и медицинской деятельности, развитию и эксплуатации городской территории, организации работы транспорта и ЖКХ.
За фондом из «хозяйственных» функций останется лишь регулирование в инноцентре образования. Москва же сможет поддерживать и исследовательскую деятельность участников проекта, и коммерциализацию ее результатов посредством «специальных мероприятий», в том числе совместно с фондом.
Инноцентр в Сколково создавался в 2010-х по инициативе тогда президента Дмитрия Медведева и получил ряд налоговых и таможенных льгот для резидентов, в том числе нулевую ставку налога на прибыль и освобождение от налога на имущество и НДС ради обеспечения участия РФ в мировой инновационной гонке. Резидентам субсидируются таможенные платежи для импорта товаров, необходимых для разработки инновационных продуктов, и частично соцвзносы. Задачей участников проекта были исследования в пяти секторах (энергосбережение, фармацевтика, ядерные и космические технологии и IT) в четырех кластерах — IT, «Биомед», «Энерготех», «Промтех». В 2020 году в рамках реформы институтов развития фонд «Сколково» перешел под управление ВЭБа. В числе основных объектов инфраструктуры центра — Сколковский институт наук и технологий (Сколтех), международная гимназия, технопарк и Центр интеллектуальной собственности.
Проектом Минфина расходы на городское хозяйство и инфраструктуру Сколково также планируется передать московскому бюджету (его дефицит по закону в 2024 году составит более 500 млрд руб., но далее будет снижаться). Сейчас по закону об инноцентре эти траты покрываются из средств управляющей компании, ее «дочек», федерального бюджета и иных источников, поправки их (за вычетом «иных источников») исключают. Москва же де-факто уже активно участвует в развитии Сколково (территория инноцентра отошла к Москве 1 июля 2012 года при изменении ее границ). У фонда же, как рассказали “Ъ” источники, знакомые с ситуацией, нет денег на содержание инфраструктуры.
В Минфине, фонде «Сколково» и ВЭБе отказались отвечать на запросы “Ъ” о причинах происходящего. В департаменте предпринимательства и инновационного развития правительства Москвы ограничились цитатой из пояснительной записки к проекту и констатацией того, что законодательные изменения «дадут возможность правительству Москвы развивать территорию центра и его инфраструктуру по московским стандартам качества городской среды».
Собеседник “Ъ”, несколько лет работавший в Сколково, отмечает, что сейчас инноцентр — отражение «искусственного, непродуманного подхода к развитию территорий, характерный для нулевых и десятых годов», в Москве же — лучшие механизмы управления инфраструктурой и развития городского хозяйства.
Среди передаваемых Москве полномочий фонда «Сколково» есть и предоставление разрешений на осуществление медицинской деятельности, а также утверждение ее правил и право оказания медпомощи в рамках частной системы здравоохранения. Отметим, на территории Сколково уже работает международный медицинский кластер — это проект правительства Москвы в сфере инновационной медицины, созданный на основании принятого в 2015 году закона для развития медицинского бизнеса с особым правовым режимом. На его территории признается разрешительная документация на медицинскую деятельность, лекарства, медизделия и технологии, выданная в странах ОЭСР, наравне с российскими разрешениями. По замыслу правительства города, это должно было позволить иностранным клиникам осуществить быстрый трансфер технологий в РФ и лечить здесь пациентов по западным стандартам (см. “Ъ” от 2 июня 2017 года). С кластером начали сотрудничать несколько зарубежных клиник — из Южной Кореи, Испании и Франции, а на его территории в сентябре 2018 года открылся филиал израильской клиники «Хадасса».
Сейчас, однако, «Хадасса» осталась по факту единственным зарубежным партнером проекта — остальные потенциальные резиденты отказались от сотрудничества с правительством Москвы из-за начала военной операции на Украине. «Поскольку условия партнерства предполагали, что всю инфраструктуру Москва строит за счет своего бюджета, а иностранные клиники тратят средства только на оборудование зданий внутри, те, кто не успели заехать в предназначенные для них здания, не успели понести никаких расходов. Уйти им ничего не стоило»,— объясняет источник “Ъ” в администрации кластера.
Как государство помогает развитию ИТ-отрасли и цифровой трансформации предприятий
В отсутствие официальных комментариев ситуации от ответственных за развитие инноцентра структур “Ъ” обсудил происходящее с чиновниками, экспертами, учеными и предпринимателями, связанными с центром в последние годы . Описываемая ими картина в целом выглядит как утрата актуальности модели развития инноцентра и как среды для развития техностартапов (из-за резкого сужения рынка и постепенного ухода иностранных партнеров из РФ, начавшегося после 2014 года и усилившегося после 2022-го), и как площадки для «приземления» корпоративного НИОКР (см. “Ъ” от 6 декабря 2019 года и 11 июня 2021 года). Так, в 2023 году объем венчурных инвестиций в РФ сжался более чем в десять раз, до $118 млн (см. “Ъ” от 5 марта), при этом «для успешного развития стартапов главную роль играют лишь два фактора: высококачественная, элитарная наука и имеющийся объем "умных денег", готовых к инвестированию практически без лимита, именно так дело обстоит в США или Китае», объясняет директор центра «Российская кластерная обсерватория» ИСИЭЗ НИУ ВШЭ Евгений Куценко. По его словам, на их фоне РФ переживает настоящую «венчурную зиму». Корпоративные же НИОКР не требуют обязательного «приземления» в Сколково: поправки к закону об инноцентре, принятые в 2019 году (см. “Ъ” от 26 апреля 2018 года), расширили возможность получения льгот в регионах, а после 2022 года были дополнительно усилены отраслевыми послаблениями (наиболее масштабными — для IT и НИОКР) при параллельном развертывании конкурирующих инновационных научно-технологических центров. «Сейчас за перспективные стартапы и компании конкурируют десять инновационно-технологических центров, которые предлагают аналогичные льготные условия, но более лояльны с точки зрения получения статуса резидента и отчетности»,— отмечает главный юрисконсульт практики интеллектуальной собственности юридической компании ЭБР Кирилл Ляхманов.
Косвенно о том, что Сколково ждет смена модели финансирования и управления инновационной деятельностью, говорят и планы Москвы в его отношении.
В 2024 году в Сколково планируется создание Московского квантового кластера, там разместятся 27 лабораторий и 15 научных групп Российского квантового центра, стартапы и мелкосерийное производство. «Мы не занимаемся научными исследованиями, наша задача — создать инфраструктуру, помочь сконцентрироваться на этих площадках разрозненным сегодня предприятиям и подыскать для них будущих покупателей их продукции, будущих потребителей, включая и промышленные предприятия Москвы, и городские»,— отмечал мэр Москвы Сергей Собянин.
Эксперты о моделях работы «Сколково»
По словам директора центра «Российская кластерная обсерватория» ИСИЭЗ НИУ ВШЭ Евгения Куценко, РФ переживает настоящую «венчурную зиму»: одни инвесторы уехали, оставшиеся — заговорили про так называемую дивидендную модель, при которой объектами для вложения средств являются уже не стартапы. «Это могут быть и новые фирмы, но не инновационные, по которым меньше рисков. Развивать стартапы без перспектив дальнейших инвестиций, в лучшем случае под крупного отечественного заказчика — скромная задача, не соответствующая изначальным амбициям "Сколково"»,— полагает он.
Изначально концепция «Сколково» строилась на базе Кремниевой долины: правительство планировало создать кластер инновационных компаний в компактном в масштабах страны пространстве, подтверждает главный юрисконсульт практики интеллектуальной собственности юридической компании ЭБР Кирилл Ляхманов. «К сожалению, рядом со Сколково не оказалось Стэнфордского университета, выпускники и студенты которого выступали одним из ключевых драйверов развития Долины»,— отмечает он (MIT, напомним, отказался от сотрудничества со Сколтехом в феврале 2022 года).
При этом, по словам эксперта, если на старте центр предлагал для своих резидентов уникальные льготы, то сейчас за перспективные стартапы и компании конкурируют десять инновационно-технологических центров, которые предлагают аналогичные льготные условия, но более лояльны с точки зрения получения статуса резидента и отчетности.
Отметим также, что еще в 2023 году глава фонда «Сколково» рассказывал о «поиске тех комплектующих и новых поставщиков, которые могли бы помогать резидентам» в Индии и Китае, косвенно подтвердив и проблемы центра с ввозом высокотехнологичного оборудования.
В отсутствие явного лидера, который осуществлял бы сборку участников и проектов на разных этапах инновационного цикла, эту роль могла бы взять на себя Москва, полагает Евгений Куценко. «Дело не только в имеющихся ресурсах и накопленных компетенциях в реализации конкретных проектов с осязаемыми результатами, но и в новой логике взаимовыгодного обмена с регионами, которая способна радикально повысить эффективность национальной инновационной системы»,— говорит он.
