Сильный или слабый рубль более выгоден российской экономике? В России такие дискуссии ведутся еще с осени 1998 года, когда Российская Федерация впервые после распада СССР столкнулась с резкой девальвацией рубля. Сейчас они не менее актуальны, чем 18 лет назад.
Сила слабости, слабость силы
Центробанк не будет содействовать поддержанию курса рубля на текущем уровне в случае, если российская валюта начнет укрепляться, заявила 2 октября глава ЦБ Эльвира Набиуллина, которая теперь лично будет курировать в Банке России денежно-кредитную политику.
«Часто раздаются предположения, что если рубль начнет укрепляться, если цены на нефть начнут расти, то надо, чтобы ЦБ избежал укрепления рубля, и надо поддерживать слабый валютный курс, чтобы помочь бюджету. Два с половиной года назад от нас требовали поддержать курс рубля от ослабления, настроения постоянно меняются. Мы считаем политику управления курса несостоятельной, нельзя поддерживать курс ни в одну, ни другую сторону», — сказала она.
Набиуллина также подтвердила, что ЦБ будет и впредь проводить политику плавающего курса.
В 1998 году девальвация рубля стала одним из факторов стабилизации экономики и преодоления почти 10-летнего спада в промышленном производстве. Впоследствии сравнимого по масштабу экономического шока страна не переживала. Однако вопрос, является ли сильный рубль позитивным или негативным драйвером нашей экономики, так и остался открытым.
Слабая национальная валюта, как гласят учебники макроэкономики, выгодна экспортерам, а сильная — отраслям, работающим на внутренний рынок, и населению. На первый взгляд, в России должны быть такая денежно-кредитная политика и такой курс рубля, которые позволяют поддерживать экспортеров, раз уж более половины доходов бюджета у нас формируется за счет экспорта энергоресурсов. То есть нам выгоднее слабый рубль.
С другой стороны, как тогда быть с развитием технологий и обрабатывающей промышленности, которые пока менее конкурентоспособны на мировом рынке, чем производители аналогичной продукции из, например, Китая, Южной Кореи, Японии? Как быть с пресловутой политической стабильностью, которая не в последнюю очередь в течение последних 16 лет зависела от роста уровня жизни населения, низкой инфляции и роста реальных доходов? Значит, сильный рубль тоже имеет существенное значение.
Если мы посмотрим на динамику обменного курса рубля к доллару с 2000 года до конца сентября 2016-го, нельзя сказать, что экономическая политика Банка России заключалась в ослаблении нашей валюты. Действительно, рубль за этот период обесценился в 2,3 раза, а в период с 2000 по 2015 год — в 2,6 раза. Однако, если посмотреть внимательнее на эти данные, мы увидим, что с 2000 по 2013 год рубль обесценился к доллару всего на 16%.
Резкое ослабление рубля имело место только в период 2014—2015 годов, когда он ослаб к доллару по сравнению с 2013 годом в 2,2 раза. Даже в период кризиса 2008—2009 годов курс рубля к доллару существенно не упал: по сравнению с докризисным 2007 годом рубль обесценился к доллару за этот период только на 22%. По сравнению с декабрем 2015-го рубль в текущем году опять начал укрепляться и вырос к доллару на 12,5%.
Исходя из этих цифр, можно предположить, что в течение 13 лет ЦБ занимался умеренным укреплением рубля и, соответственно, вопросом снижения инфляции. Обесценение рубля в 2014—2015 годах стало вынужденной мерой, вызванной прежде всего обвалом цены на нефть и, соответственно, необходимостью поддержки экспортеров, от которых зависят доходы бюджета. Тем не менее можно отметить, что обесценение рубля позволило России сэкономить значительную часть золотовалютных резервов, которые, несмотря на незначительное сокращение летом текущего года, по-прежнему находятся на уровне почти 400 млрд долларов, что в немалой степени создает запас прочности российской экономике.
Предсказуемость важнее цифр
Изменится ли политика ЦБ в условиях кризиса, который все еще продолжается? Означает ли резкое падение курса рубля в 2014—2015 годах лишь временное отступление ЦБ под натиском суровых внешних факторов, либо финансовый регулятор будет и далее препятствовать укреплению рубля ради поддержки экспортеров? Полагаем, что регулятор все-таки будет сохранять баланс между сторонниками и противниками слабого рубля.
Еще в период кризиса 2008 года тогдашний вице-премьер и министр финансов Алексей Кудрин заявлял, что ослабление рубля — «неправильный инструмент поддержки» экономики, но резкое укрепление рубля тоже не принесет экономике пользы. А вот стабильный, предсказуемый обменный курс национальной валюты может оказаться одинаково полезным и для экспортеров, и для отраслей, работающих на внутренний рынок. Но, главное, в конечном счете для населения, которое хотя бы сможет понять, чего ожидать от финансовых регуляторов в ближайшем будущем и стоит ли запасаться валютой, а также крупой, солью, спичками и иными предметами, которые теоретически помогают выжить в период жесточайшего кризиса. Если резкие колебания обменного курса валюты не застают врасплох промышленные предприятия, то у них есть возможность адаптировать к новым условиям затраты, политику заимствований и т. д. Предсказуемый курс рубля, таким образом, выгоден всем.
В главной роли — ключевая ставка
С 2013 года у ЦБ появился новый инструмент регулирования денежно-кредитной политики — ключевая ставка. Предшествующая ей ставка рефинансирования была скорее индикатором доходности государственных ценных бумаг, чем регулятором экономики. Ключевая ставка не только является индикатором для установления коммерческими банками размера ставок по кредитам и депозитам, но и оказывает влияние на весь финансовый, а также реальный сектор экономики, регулируя денежное предложение и обеспечивая относительную доступность кредитования для бизнеса.
Ставка рефинансирования в России с 2000 по 2012 год постоянно снижалась: с 28% в 2000 году до 8,25% в 2012-м, что отражало динамику инфляции в России. Новый инструмент регулирования — ключевая ставка в 2013 году был установлен на уровне 5,5%, что оказалось даже ниже темпов годовой инфляции, составившей 6,5%. Однако в связи с обвалом цены на нефть и последующим обвалом рубля в декабре 2014 года ЦБ был вынужден резко поднять ключевую ставку сразу с 10,5% до 17% с целью ограничения денежного предложения. Это был, можно сказать, первый случай в экономической истории России, когда монетарные власти использовали для регулирования экономики исключительно денежно-кредитный инструмент вместо указов президента и постановлений правительства. Подобная политика сыграла свою положительную роль: по итогам 2014 года инфляцию удалось удержать на уровне в 11,4%, а в 2015 году, хотя ставка была понижена до 11%, инфляцию удалось сдержать на уровне около 13% в год, что оказалось даже ниже уровня кризисного 2008 года (13,28%).
С 2016 года ЦБ плавно уменьшает ключевую ставку, на недавнем заседании 16 сентября она была понижена до 10%. Это отражает низкую годовую инфляцию, которая в сентябре текущего года не превышала 6,4%. Тем не менее финансовые рынки были немного разочарованы таким решением ЦБ, поскольку ожидали, что снижение будет более радикальным, хотя бы до 9,5%. Причем следующий этап снижения ставки, по заявлению ЦБ, ожидается не ранее конца I квартала 2017 года. Однако, по всей видимости, осторожность финансового регулятора связана с тем, что пока нет ясности со сроками стабилизации мирового нефтяного рынка, от которого российская экономика все еще сильно зависит.
Один ЦБ не справится
При этом снижение темпов инфляции в 2016 году зависит не только от денежно-кредитной политики. Есть еще и мощный фактор импортозамещения, который связан с российским продовольственным эмбарго, введенным в ответ на международные экономические «санкции» против России. Однако текущий пакет антироссийских санкций заключается всего лишь в том, что США, ЕС и еще некоторые страны Запада отказались продавать некоторым российским предприятиям отдельные виды технологий, а некоторым российским банкам ограничили доступ к заимствованиям. То есть речь идет даже не о санкциях, а о том, что правительства западных стран сократили клиентскую базу собственных финансовых институтов и разработчиков технологий.
На российскую экономику подобные решения не оказали особого влияния, за исключением того, что коммерческие банки из осторожности в 2015 году начали в массовом порядке увеличивать резервы на возможные потери. Но в текущем году этот эффект полностью нивелировался, и банковский сектор увеличивает прибыль в разы по сравнению с 2015-м.
Попытка ограничить России доступ к мировым рынкам заимствований тоже потерпела крах — летом этого был успешно размещен выпуск российских евробондов на 3 млрд долларов. А глобальное рейтинговое агентство S&P недавно повысило прогноз российского рейтинга облигаций с «негативного» до «стабильного», признавая, что в экономике России в 2016 году дела идут намного лучше, чем два года назад.
Тем не менее слабой стороной российской экономики остается отсутствие структурных реформ, из-за чего зависимость российского бюджета от экспорта нефти и газа все еще высока. Банк России, безусловно, может повлиять на структурные реформы в экономике за счет низкой процентной ставки и некоторого смягчения денежно-кредитной политики. Однако один только ЦБ не может взять на себя все функции по регулированию экономики. Необходимо активное участие и Министерства финансов, от которого зависит финансирование государственных целевых программ, а также работа региональных властей.
По нашим оценкам, в текущем году Россию пока ожидает спад ВВП на уровне 0,6—0,8%, темпы роста промышленного производства по итогам 2016 года в лучшем случае окажутся нулевыми. Но уже в 2017 году возможен рост промышленного производства в России не менее чем на 1%, увеличение ВВП на уровне 1—1,2%. Этому будет способствовать достаточно эффективная, хотя и осторожная, денежно-кредитная политика Банка России. Превысит ли реальность наши прогнозы — будет зависеть в том числе от того, как активно к усилиям ЦБ по регулированию экономики подключатся государственные ведомства и региональные власти.
Наталья МИЛЬЧАКОВА, заместитель директора аналитического департамента «Альпари», для
